Онлайн книга «Сержанту никто не звонит»
|
— Вальмир... — Что дальше, дорогой регент? Меня отравят, зарежут или по-семейному придушат подушкой? — Изгнание. — Ах, да, ты же честный человек! Ты веришь в слово! — Поклянись, что забудешь о существовании герцогства... и я лично переправлю тебя через границу. — Великолепно! А что будет, если я нарушу слово? Тяжелый взгляд. — Ты знаешь. Вальмир мгновенно теряет свою лихорадочную энергию, стоит, осунувшись и постарев лицом. — Знаю. Самое поганое, что я все прекрасно знаю... — Я вор. Лжец. Я обманул больше людей, чем знаю по имени. Разве я могу стать другим? Стать честным? — Хороший вопрос, — судья усмехается. — Нет, правда! Самый храбрый человек, которого я знал, был отчаянным трусом. Страх. Ужас. И злость... конечно, злость. Он жил в таком страхе, что бросался в бой очертя голову. И плевать хотел на число врагов... — Разве это — храбрость? — В своем роде — да, храбрость. Храбрость отчаяния. — Я много слышал о Вас, Салим. Салим смотрит на дородного человека, облаченного в золото и темный бархат, красный плащ облегает могучие плечи — хотя князь стар... старше герцога? Пожалуй. Но герцог мертв, в этих же темных глазах бурлит такая жизнь... — Ваша Светлость? — Вы — человек чести. Старый герцог поступил мудро, назначив вас регентом. Оч-чень мудро, — князь усмехается, приглаживает усы. — Могу я говорить откровенно? — Как вы ранее выразились, Ваша Светлость, я — человек чести. — Верно. Скажите мне, Салим, как человек чести... человеку достаточно бесчестному, чтобы быть князем уже пятьдесят лет кряду... Почему герцогом стал Карл, а не Вальмир? — Так решил старый герцог. Не нам его судить. — Почему? Вы умный человек, я, надеюсь, не глупее... — Мой герцог — Карл. — А мой правнук вчера впервые проехал верхом! Не увиливайте, Салим. Впрочем, можете промолчать... Я прекрасно знаю, что вы желали видеть на престоле старшего, а не младшего. Карл же стал герцогом только потому, что вы пошли на поводу свихнувшего от любви отца! Молчание. В камине пылает огонь, теплый отсвет ложится на лицо князя... Со лба сбегает янтарная капля. — Мои войска наготове. Известие о смерти герцога, один из его сыновей... солдатам нужно знамя, как вы понимаете... и — все. — Вторжение. Я предполагал нечто подобное. — А знаете, почему вторжения не будет? — Вальмир отказался. — И это знаете? Не поверите, он сказал мне при встрече... — «Я дал слово». Так? — Он точно не ваш сын? — невинно интересуется князь. Поднимает руки; на широченных ладонях — застарелые мозоли. — Шучу, шучу... — И все же основная причина в другом, — князь прищуривается. — Впервые я не боюсь удара в спину. Иметь в союзниках честного человека — такое случается нечасто... Уж поверьте старому интригану. — Карл вам не союзник. — Зачем же дело стало? Вы постараетесь его убедить, не так ли? — Возможно. — Не скромничайте. Да, как союзник союзнику... Вальмир отказался взять моих солдат, это правда. Однако полным ходом идет набор добровольцев. Он создает собственную армию. Догадываетесь, зачем? — Думаю, скоро мы обо всем узнаем... Псовая охота. Он ощущал себя беглецом, по следу которого идет свора. За последние дни чувство это усилилось до жути, спину сводило в ожидании слюнявой оскаленной пасти... Лай. Ему мерещился лай. — Плохие новости, мой господин. Голос. Стертый, усталый; за пеленой весеннего дождя слышен брех гончих. Мутными пятнами проступают деревья... — ...плохие, мой господин. Брат герцога нашего, Вальмир... Тусклыми наконечниками казенных копий бьют в небо ели. Серые ели... — ...Вальмир, вторгся в пределы баронства... Голубизна неба — обман. Небо обретает цвет... — ...имея войско из ста рыцарей и полутора тысяч пехотинцев... Но почему этот цвет — серый? — ...пехотинцев. Два дня назад случилась битва. Вальмир... Лист... резной кленовый лист — цвета пыли? — ...Вальмир убит. Да пребудет душа его в мире. «Знаю. Самое поганое, что я все прекрасно знаю...» «Он точно не ваш сын?» Точно. Двое. Князь. Снежной белизны седина, как бывает у очень старых людей. Могучие руки лежат на подлокотниках кресла, словно удавы, готовые к броску... Тревожный прищур глаз. — Говорят, вы ослепли, Салим? Он. Лицом — старше князя, глазами — древнее бога; горькая складка губ. Плечи также широки, как и раньше, но в осанке появилась странная сутулость. — Ваша Светлость. Ваш плащ... какого он цвета? Князь растерянно оглядывает себя. — Кра... малиновый. — Серый, — князь в изумлении вскидывает взгляд. — Для меня. Я начал забывать, что существуют и другие цвета, кроме серого... — Вы опять ничего не ели? Он равнодушно пожимает плечами. Рослая круглолицая женщина неодобрительно качает головой, всплескивает руками: — Даже настой ромашки не выпили! А я-то надеялась, что князь на вас повлияет... Он ведь мужчина хоть куда — старый, да крепкий. Поел за двоих, выпил за пятерых, а по пути вниз у меня ватрушку стянул... А ну! Пейте. Пейте, кому говорю! Он берет в руки кубок, отхлебывает. С трудом глотает. — Остыло, — виновато улыбается. — Сейчас согрею, — оттаивает Мария. Изымает из рук хозяина кубок. — Чур, уговор: выпить все! Иначе ноги моей больше в этом доме не будет! ...Звон металла. — Мария? — он открывает глаза. — Что за грохот? Это на улице? Тишина. — Мария? — Здесь я, здесь! — доносится снизу. — Говорила же, когда-нибудь эта полка оборвется... Все кастрюли попадали! Голос странно напряжен. Крик. Он хватает перевязь с мечом, прыгает через ступеньки... сбегает вниз. Женщина. Незнакомая. Нет, Мария! Взъерошенная, словно наседка, что защищает цыплят, позади нее — входная дверь... — Не пущу! — кричит кухарка, безобразно распластавшись в проеме. С улицы — звон железа и вопли ярости. Убивают... Кого? Князя! — С дороги, дура! — он выхватывает меч из ножен, отбрасывает не нужную более перевязь. — С дороги! |