Онлайн книга «Рибофанк»
|
– Корби, – ухмыльнулся Большой Едок. – Как поживаешь? Я дотронулся до скользкого маслянистого меха. – Спасибо, Большой, все у меня в порядке. Как твоя хозяйка, как детеныши? – У нее все хоро-шо. И у мелких хоро-шо. Мы караулим. Мы спим. Мы строим. Жизнь хоро-ша. – Рад это слышать. Шарман опустилась рядом со мной на корточки, – А можно… Можно его погладить? – Конечно. Большой Едок, это моя сестра Шарман. – Шар-ман. Здрав-ствуй. Сестра инстинктивно нашла и почесала любимое местечко Большого Едока, за ушами. Она как будто вернулась в невинные хроногоды. – Ах, какие мы мяконькие да пушистенькие… Я не удержался: – А мне казалось, у вас, Тараканов, млекопитающие не в чести… Шарман тут же взъелась: – Мы людей ненавидим, привилегированную расу. А бедненькие помеси ни в чем не виноваты, это вы их такими сделали. Мы солидарны со всеми угнетенными существами! И наступит день, когда… – Когда что? Шарман не ответила. – Демагогию порешь – в точности как этот маньяк, Чокнутый Кошак. Вот погоди, кто-нибудь стуканет – попадешь в кутузку. Шарман встала: – А мне плевать. Мы готовы сражаться за то, во что верим. Большой Едок оборвал наш спор: – Кор-би, зачем ты поз-вал меня? – Ах да. Пора новую пилюлю пробовать. – Я открыл полученный от капитана Озтюрка пакет. Большой Едок удивился: – Поче-му сей-час? Мало дней про-шло. – Сам знаю, что мало. Это особенная таблетка. Защита. – За-щита? – Большой Едок взъярился: – Кто хочет зла стае? – Бешеная помесь. – Я пропустил мимо ушей возмущенное фырканье Шарман. Подумав, Большой Едок решил: – Я дру-гих приве-ду. Он исчез под водой, а мы с Шарман остались ждать. Вскоре подвалила стая Едоков. Большинство Кормильцев – лентяи, они просто сигналят о доставке таблеток и выкладывают их на пирсе – по одной на каждую озерную корову. И если кто-нибудь не получит свою порцию или ошибка в программе вскоре вызовет смерть от внутренних кровоизлияний и тахикардии, Кормилец переживать не будет. Да и чего переживать из-за каких-то помесей? Всегда можно новых наделать. Но это не по мне. Я своих подопечных всегда кормлю в индивидуальном порядке. К работе отношусь ответственно. И вот, пока Большой Едок чинно наблюдал издали (он всегда получает дозу последним, заботится о том, чтобы никто в стае не остался обделенным), я одну за другой побросал новые таблетки ламантриям. А они появлялись, проглатывали и исчезали, и казалось, этой демонстрации усатых морд не будет конца. Я покормил уже половину стаи (двадцать минут, пятьдесят ламантрий), как вдруг заметил краешком глаза молоденькую озерную корову, она приблизилась к Большому Едоку и что-то ему пропищала. Он выслушал и подплыл к пирсу. И тут произошло нечто немыслимое – Большой Едок ударил меня по ладони, и оставшиеся таблетки полетели в воду. – Пло-хие таб-летки, – заявил он. – Ко-ровы будут без ума. – Чего? – растерялся я. – Ты что имеешь в виду? – Ко-ровы не поплы-вут домой. Поплы-вут на Восьмую ста-нцию. Восьмая станция – один из искусственных островов, насыпанных в озере Мич в разгаре войны с гиасальвинией. Он уже много лет заброшен, там ничего интересного нет, кроме многочисленных граффити в одном местечке, где в хорошую погоду устраивают пикники. – Ну, Большой, ты даешь! Вот уж чего не ждал от тебя… – Боль-шой Едок дол-жен плыть. Дол-жен помочь боль-ным. – Нет! Погоди! Можно мне с тобой? Я запрыгнул на реактивные санки. Шарман плюхнулась в седло позади меня. – Шарм… – Молчи! Сам хотел, чтобы я с тобой поехала. Только-только интересное началось – неужели ты меня бросишь? Большой Едок уже поплыл. У меня не было времени на споры. Я ввел пароль в процессор реасанок и врубил тягу. Мы понеслись по воде, ну в точности Нептун с дочкой, и быстро обогнали Едоков. А вскоре показалась Восьмая станция, островок в редких пятнышках обветшалых построек, заросших плющом-вощом и прочим бурьяном, чьи семена принесло сюда ветром рьяным. Когда мы приблизились, удалось все разглядеть как следует. И вот что было обнаружено нами с расстояния нескольких метров от берега: ламантрии лежали на старом причале-пандусе, а вокруг них какие-то типы возились с лямками и пряжками. Шарман узнала их прежде меня. – Это же Тараканы! Увиденное мне не понравилось. Я успел повернуть на сто восемьдесят, назад махнул, но тут – стрельба, и я струхнул. – На берег! Живо! – заорал вооруженный Таракан. Я снова развернул реасанки и высадился. Шарман подбежала к крикливому Таракану. – Долгоносик?.. Тот нарочито тщательно оглядел мою сестру через оптический прицел. Ствол винтовки – изделия фирмы Ортоптера» – тоже смотрел на нас. Сопротивление бесполезно. Рыпнешься – продырявит дурака, как несчастного жука. – Вот что, Шарман, я не знаю, что ты тут делаешь, – проговорил Таракан в блистающем крылатом панцире. – не знаю, как ты нас нашла и с какой целью – помочь или помешать. Но мы не допустим, чтобы ты расстроила наши планы. Этим трансгенам больше не быть рабами! – Что вы собираетесь с ними сделать? – спросил я. Долгоносик присмотрелся к моей форме. – А, парнишка из Депобщраба. Шарман, это небось твой братец. Кажется, мы были правы, когда решили не привлекать тебя к операции. – К какой операции? – Здешних трансгенов обработал сам Чокнутый Кошак. Новый троп. Теперь они будут выполнять тщательно разработанные инструкции, каждую строго в назначенное время. Все до одного возьмут ранцы со взрывчаткой и отправятся в реку Чикаго. Мы взорвем все коммунальные туннели под рекой и затопим Петлю. И тогда кранты всему киберобеспечению города. – А как же бедные Едоки?.. – пролепетала Шарман. – Это малая жертва, чтобы освободить все племя. – Нет! – закричал я. – Вредить людям – это нормально, – попыталась разубедить Долгоносика Шарман. – Они заслуживают. Но зачем губить помесей? – Поздно. Операция начата, ничего уже не отменить. Нам придется взорвать заряды, как только они прибудут на место. Медлить рискованно – взрывчатку могут обнаружить. А значит, коровы не успеют бежать. Ну и что с того, что погибнут? Главное – мы победим. А ну-ка, оба – вон туда, к стенке. |