Онлайн книга «Требуется пришелец»
|
— Заботливый… — вымолвил Костик, заворожённо глядя на новое диво. — Навесик соорудил… над мисочкой… Приблизились вплотную, дотронулись — неуверенно, словно бы опасаясь, что пузырь лопнет. Никаких ощущений. Изогнутая поверхность, противостоящая мартовскому ненастью, осязательно не воспринималась. Зачем-то пригнувшись, прошли внутрь и очутились в незримой полусфере, по своду которой метался снег. Кабы не пень и не палатка — простор, господа, простор! Прозрачная юрта достигала метров двух в высоту, а в диаметре, пожалуй, что и четырёх. Было в ней заметно теплее, а главное, тише, чем снаружи. Ветер сюда тоже не проникал. Обмели плечи, ударили головными уборами о колено. Внезапно Стоеростин замер, словно бы о чём-то вспомнив, и снова покинул укрытие. Видно было, как он, одолевая мартовскую метель, отбежал шагов на десять, во что-то там всмотрелся, после чего, вполне удовлетворённый, вернулся. — Порядок! — известил он, повторно снимая и выколачивая вязаную шапочку. — Над горшочком — тоже навесик… Мурыгин, явно размышляя над чем-то куда более важным, машинально очистил бежевую куртку от влаги, сложил, пристроил на драный клетчатый плед. Поглядел на палатку. — Как же так? — спросил он в недоумении. — Дачи рушит, а убоище это твоё под крылышко берёт… Костик поскрёб за ухом. — Н-ну… она и сама вот-вот в клочья разлезется… Лет-то уже ей — сколько?.. А может, наша — потому и не трогает… — Интересно… — продолжил свою мысль Мурыгин. — Если, скажем, попробовать отстроиться… — А смысл? Участок не сегодня-завтра Обрыщенке отойдёт. — Какая разница: Раиса, Обрыщенко… Хрен редьки не слаще. — Да нет, Раиса, пожалуй, слаще, — подумав, заметил Костик. — Ты пойми, я, конечно, желаю твоей дочери всяческого благополучия и счастья в личной жизни, но, знаешь… я бы предпочёл, чтобы всё оставалось как есть… — Да я так, теоретически… Позволит, не позволит? — Кто? Он или Обрыщенко? — Разумеется, он. — Вряд ли, — сказал Костик. — Даже стройматериалы не даст завезти. Ни нам, никому. Ещё и за шкирку оттреплет… А чем тебе здесь плохо? — Воды нет. Что же, каждый раз к колодцу бегать? — Да, воды нет, — печально признал Костик. — Это он зря… Порядочные хозяева так не делают, две миски ставят. Жратва жратвой, а приютил — так пои… Окинул критическим оком тихий приют. Темновато. Вечереет, а тут ещё снегопад… — А вот мы сейчас свечечку запалим, — пообещал Костик и полез в палатку. Та рухнула. Чертыхаясь, выбрался из-под драного брезента, но восстанавливать ничего не стал. Действительно, какой смысл? * * * Вскоре стало совсем уютно. Ветер снаружи, надо полагать, утих, и снег, чуть позолоченный огоньком свечи, теперь скорее лился, чем скользил по гладкому нематериальному куполу, слагаясь понизу в этакий кольцевой внешний плинтус. Колечко — четырёх метров в диаметре. Забавно, однако сам огонёк ни в чём не отражался. — По-моему, всё складывается неплохо, — молвил Костик. — Дня два нас точно никто не потревожит… Стоеростин был доволен. А вот Сергей Арсентьевич хмурился. Закурил, протянул пачку приятелю. — Не хочется что-то, — сказал тот. — Окончательно расторгаешь связь с цивилизацией? — Угу… Мурыгин спрятал сигареты и принялся изучать Костика. Честно сказать, самому курить не хотелось — из принципа закурил. — Неужто и бутылка цела? — Даже не притронулся… — Плохо дело… — Сергей Арсентьевич затянулся, дунул в незримую стену — посмотреть, что получится. Дым подхватило и вынесло наружу. — Этак он, я гляжу, тебя от всех дурных привычек отучит. И будешь ты у нас кот учёный… — И днём, и ночью, — торжественно подтвердил Стоеростин. — А ты обратил внимание, что все твои будущие достоинства начинаются с частицы «не»? Не курить, не пить… — Как и большинство заповедей, — ответил Костик, позабавленный серьёзностью мурыгинской физиономии. — Не убий, не укради… не прелюбодействуй… Будто нарочно выводил Сергея Арсентьевича из себя. — Я не о том, — еле сдерживаясь, проклокотал он. — Я примерно знаю, что ты будешь здесь не делать… Что ты здесь делать будешь, вот вопрос! Костик скорчил унылую гримасу, прилёг на плед. — Делать! — с отвращением выговорил он. — Созидать!.. Ну вот строили мы при Советской власти коммунизм… Согласен, наивность полная… Но я хотя бы мог эту наивность понять! Светлое будущее, венец всему, ля-ля тополя… А что мы строим сейчас?.. — Только без политики, пожалуйста, — попросил Мурыгин. — Никакой политики! — заверил Костик. — Одна философия. Церковь учит: впереди конец света. И, насколько я понимаю, каждый сознательный православный должен всячески его приближать. Ибо конец света — это ещё и Суд Божий. Так или нет?.. То есть мы сейчас строим конец света. И очень неплохо строим, обрати внимание! Страна рушится, зато каждому отдельно взятому мерзавцу живётся всё лучше и лучше… — Почему обязательно мерзавцу? — Потому что остальным живётся всё хуже и хуже… Неужели это так сложно, Серый?.. Ну не хочу я участвовать в ударном строительстве Апокалипсиса! В тягостном молчании Мурыгин выщелкнул доцеженный до фильтра окурок во внешнюю тьму. — Повезло тебе… — съязвил он. — Явилось нечто инопланетное и приютило… Так сказать, отмазало от необходимости бороться за свое благополучие… за жизнь… — За существование, — поправил Стоеростин. — У Дарвина: борьба за существование. — Знаешь что? — выдавил Мурыгин. От злобы сводило челюсти. — Ты даже не кот. Ты — хомячок. Словно клеймо на лбу выжег. Костик моргнул. — Хомячок? Почему хомячок? — Потому что жвачное! — Жвачное?.. Хм… Ты уверен? По-моему, они грызуны… — Значит, грызун!!! Озадаченный яростью, прозвучавшей в голосе приятеля, Костик недоверчиво взглянул, ещё раз хмыкнул, потом дотянулся до миски, отломил мясистый побег алого цвета, повертел, как бы забыв, что с ним делать дальше. — Жвачное… — с интересом повторил он и вдруг признался: — Ты не поверишь, но я всю жизнь мечтал стать вегетарианцем… От неожиданности у Мурыгина даже судорога в челюстных узлах прошла. — Ты? Вот бы не подумал… А причины? — Зверушек жалко. Помогал однажды барана резать… за ноги держал… С тех пор и жалко. — И что помешало? Я имею в виду, стать вегетарианцем… — Дорого… — вздохнул Костик. — Зверушки дешевле… |