Онлайн книга «Ё»
|
— Вот, — с бледной улыбкой проговорил он, кладя на стол вскрытый конверт. — Поступило. Алексей Михайлович извлёк из конверта всё ту же листовку с одинокой жирной буквой «ё». Чёрная метка. — Ну. Поступило. И что? — Анонимка, — чуть задохнувшись, пояснил редактор. — Угрожающего содержания. — А в чём угроза? — Ну как же! — вскричал редактор. — Мы же «ё» принципиально не используем! У нас даже такая программа в компьютерах, чтобы уничтожала при вёрстке! — Кого уничтожала? — «Ё»! Корректоры в истерике. Плакатик сняли, уничтожили. — Что за плакатик? — «Ёшке — нет!» В корректорской висел… — А я тут при чём? — То есть как при чём? Мне грозят… — Где? — Вот! Там на изнанке даже место и время обозначено! — Место и время чего? — Не знаю, — вздрогнув, сказал редактор. Мыльный перевернул листок. Обозначенные на изнанке место и время были хорошо знакомы старшему оперуполномоченному. — Делать вам нечего, — утомлённо молвил он. — Какая анонимка? Это реклама нового книжного магазина «Ё». А на изнанке — адрес и дата открытия. Презентация у них. — Быть не может… — не решаясь поверить, пролепетал редактор. — А не может — переходите на «ё», — не сдержался и уязвил Алексей Михайлович. — От греха подальше. Неужели и из других редакций побегут? Их же в городе штук десять, не меньше! Весело… * * * В тот день к делу было подшито ещё три маньяческих письма (две распечатки, одно бумажное) примерно того же содержания, что и первое, однако вряд ли они принадлежали настоящему преступнику, поскольку содержали грубые орфографические ошибки. Грамотному прикинуться безграмотным относительно легко. А вот безграмотному грамотным — несколько сложнее. Впрочем, нет худа без добра, поскольку круг подозреваемых резко сужается. Настоящих-то грамотеев ещё во время перестройки повыморили. Странные, ей-богу, времена. На что только не решится человек, лишь бы присвоить чужую славу! Взять боевиков. Уж казалось бы, на что серьёзные люди — и те при случае так и норовят приписать себе на халяву чужой террористический акт. Вместо четвёртой главы Часа за два до заседания литстудии её нынешний глава Сергей Овсяночкин (тот самый, с кем старшему оперуполномоченному довелось побеседовать в баре) заглянул к секретарю и застал его шумящим по телефону. Исай Исаевич был в сильном волнении и как никогда походил на серийного убийцу. Редкие седые прядки стояли дыбом над блистающим черепом секретаря. — Да, настаивал!.. — зычно ухал он в трубку. — А теперь раздумал… Почему-почему… По кочану!!! Овсяночкин подсел к столу и, бесцеремонно забрав из-под носа начальства пепельницу, закурил. Из угла кабинета на литераторов сурово смотрел метровый бюст Пушкина, выполненный из белого мрамора. Впрочем, Александра Сергеевича в данном случае можно было опознать лишь по бакенбардам. Скульптор (видимо, большой патриот) ухитрился придать лицу великого арапа откровенно арийские черты. — Вот и давай… лёгким движением пальцев. — Секретарь разразился сатанинским смехом и бросил трубку. — Всё! — радостно объявил он Сергею. — Чик — и нету… — Кого? — не понял тот. — Буквы «ё». — Как это? — искренне подивился поэт. — Где её нету? — В тексте. У меня ж книжка в издательстве верстается. Роман. «Спаси, сохрани и помилуй!». — И что? — Газет не читаешь? — Круглые немигающие глаза уставились в упор. — Маньяк-то на букве «ё» свихнулся! Попомни мои слова, всех теперь подозревать начнут… А бережёного, знаешь, Бог бережёт… — Секретарь снял очки и перекрестился. Он всегда так делал. Странная эта привычка возникла у него ещё в 1991-м. Уверовав истово и бесповоротно, Исай Исаевич метал крестное знамение с таким размахом, что постоянно сбивал очки. — Тут пару месяцев назад, — понизив голос, сообщил он, — какой-то громила приходил. Сто баксов предлагал… — За что? — Объяснить, где «ё» пишется, где «е». Вот думаю сейчас: не дай Бог его работа! Скажут потом: проконсультировал… — Исаич, — глядя на него в изумлении, сказал поэт. — Ты что, блин, ментовки больше, чем маньяка, боишься? — В смысле? — встревожился тот и вновь впрягся в линзы. — Ну вот, блин, купит наш убийца твой роман, а там, блин, какой-нибудь «манёвр» через «е»… — А он через «ё»? — всполошился секретарь. — Через «ё». Не веришь — у Ожегова посмотри. Секретарь оцепенел в раздумье. — Где купит? — неуверенно всхохотнул он наконец. — Тираж — тысяча экземпляров, в продажу не поступает, по библиотекам распихиваем… — Или в библиотеку зайдёт. — Да ладно там! — занервничал Исай Исаевич. — Будет тебе маньяк по библиотекам ходить! — Этот — будет. — Да пока роман выйдет, его уж поймают… — А Чикатилу сколько ловили? Секретарь со страхом посмотрел на поэта и схватился за телефон. — Володя? — взвыл он в трубку. — Ты там ещё букву «ё» не убрал? Нет? Слава те Господи… Отбой, Володя! Пускай неё остаётся, как есть… Да! И вот ещё что!.. Рукопись кто вычитывает? Элеонора? Слушай, скажи ей: если увидит слово «маневр», так его, оказывается, тоже через «ё»… Белокурая бестия Пушкин смотрел из угла и, казалось, надменно усмехался краешками мраморных губ. * * * С красиво переписанным стихотворением в кармане Славик ступил в небольшой актовый зал, где под увешанной пейзажиками стеной составлены были столы и расставлены стулья. Судя по всему, прибыл он рановато: в помещении присутствовала одна старушка, сидевшая горбиком к вошедшему. Жидкие желтоватые волосёнки собраны сзади в трогательно куцый хвостик. Беззащитно торчат полупрозрачные розовые ушки. Заслышав шаги, она поглядела, кто пришёл, и оказалась вдруг вовсе не старушкой, а старичком, улыбчивым, подслеповатеньким. Даже с бородёнкой — мочальной, коротко подстриженной. — Литстудия — здесь? — спросил Славик. Старичок умильно посмотрел на рослого юношу и радушно скукожился, личико брызнуло морщинками. — Здесь, здесь… — приветливо закивал он. — А вы, я вижу, впервые? Стихи, небось, принесли? — Д-да… один… — замялся Славик. — Зря, — посетовал старичок. — Надо было все. — А вы — руководитель? — Был, — промолвил тот со вздохом. — Пока не подсидели. С сегодняшнего дня студией моей правит Сергей Овсяночкин. Однако давайте знакомиться, — предложил он, протягивая жёлто-розовую лапку. — Пётр Пёдиков. |