Онлайн книга «Катали мы ваше солнце»
|
– Да куда ж мы правим? – обезумев, завопил Кудыка. – Нельзя туда!.. – Нам – можно… – небрежно обронил Вражина. Под полозьями первых саней уже скрипела певучая сухая зола. Пока переволакивались через Ярилину Дорогу, древореза метало то в жар, то в холод. Мерещилось, что вот сейчас откинется наподобие крышки колодца какой-нибудь неприметный бугорок и полезет из черной сырой дыры… Нет. Смиловалось тресветлое и добросиянное – обошлось. Никто не полез… По ту сторону снова распластались влажные дырявые снега, зеленая Ярилина Дорога осталась за левым плечом. И наконец на самом что ни на есть небостыке, куда уползал, виляя, санный путь, обозначилось нечто любопытное и загадочное. Какие-то хребты, очертаниями и оттенками напоминающие Кудыкины горы, только вот, если не обманывал глазомер, крохотные, словно игрушечные. Глазомер не обманул: чем ближе подходил обоз к странным этим горушкам, тем яснее делалось, что, ежели, скажем, поставить трех-четырех берендеев друг другу на плечи, то голова верхнего будет как раз вровень с самым высоким хребтом. – Ну вот оно, озеро теплынное… – с неожиданной нежностью проговорил Бермята. – Где? – Кудыка вытянул шею и заморгал. – Золу видишь? Вот сразу за ней… – Так это зола? – А ты думал?.. Эх, берендеи-берендеи… Ничего-то вы не знаете, ничего-то вы не видели… И хотя голос Бермяты прозвучал тепло и сочувственно, Кудыка обиделся вновь. Сам-то ты кто? Не берендей, что ли?.. Они уже одолели добрую половину расстояния до черно-сизых хребтов золы, когда Кудыка догадался поднять глаза к небу – и свалившаяся с затылка шапчонка упала в грязь. Лучше бы не догадывался… Над самой головой нависло розовое, угрожающе вздувшееся солнце, и, что самое страшное, оно вроде бы росло потихоньку, ширилось… Оно падало прямо на Кудыку. – О-ох!.. – выдохнул в ужасе древорез, и колени его подогнулись. – Помилуй, добросиянное… Пощади… Возчики, похоже, предвидевшие Кудыкин испуг, засмеялись. Однако веселье их было недолгим. Полоснул отчаянный женский визг, и все, подпрыгнув от неожиданности, уставились на Чернаву. Погорелица опрометью метнулась прочь от дороги и побежала – петляя, падая, расплескивая подтаявший снег. – Стой, дура!.. – завопил опомнившийся первым Вражина и кинулся следом. Бермята плюнул и со злостью вспорол кнутом сизую дорожную слякоть. – Тьфу, ты, леший!.. Она ж из Черной Сумеречи!.. – Вне себя он повернулся к Кудыке. – Чего стоишь? Догоняй давай!.. Чернаву удалось перенять лишь на самой опушке. Сбитая наземь, она еще пыталась ползти, визжала, царапалась, била ногами. – Падает!.. Опять!.. – отрывисто вскрикивала она, вжимая лицо в ладони. – Падает!.. – Да не на нас, дурочка!.. – уговаривал ее Вражина, жестко взяв за ходящие ходуном плечи. – Чего испугалась? Думаешь, развалится, как ваше? Не-ет, не разва-алится… Идем назад, девонька, идем… Кто-то сбегал за сулеей доброго вина. Чернаве разжали зубы и заставили сделать несколько глотков прямо из горлышка. Потом подняли на ноги и, поддерживая с двух сторон, отвели к обозу. Шла – как из мочалок связанная, все норовила оползти на снег. Кудыка суетился, забегал то справа, то слева, но толку от него было, понятно, маловато. – Тудыть вашу растудыть!.. – процедил Бермята, все это время бывший при лошадях и участия в погоне не принимавший. – Знали же, что погорелица… И я, главное, не смекнул… Ну-ка, дайте ей еще хлебнуть! – Взгляд его упал на Кудыку. – И этому – тоже… – Тогда уж и всем… – рассудительно заметил Вражина, отряхивая мокрые колени. Влили в дрожащую Чернаву добрую четверть сулеи, уложили в короб (благо – новенький, ни разу еще золой не пачканный), укрыли с головой после чего и сами произвели по глотку. Вино прошло по жилочкам, толкнуло изнутри в затылок, и Кудыка снова дерзнул воздеть глаза к небу. Дивно было в небе и страшно. Огромное алое солнце, раскинув окрест розовое сияние, шло к земле. Подумалось вдруг, что, наверное, именно так падало оно когда-то на грешный, обреченный гибели город Сволочь-на-Сволочи… – Часы… – прохрипел древорез. В зубы ему тут же сунули стеклянное горлышко опустевшей наполовину сулеи. – Чего «часы»? Кудыка поперхнулся и чуть не помер. – Часы я изладил… – еле прокашлявшись, покаялся он со слезой. – Сожжет меня добросиянное… – Да кому ты нужен? – сказал Вражина. – Меня вон тоже поначалу дрожь брала… Думаешь: ну все, прямиком на тебя летит… Ан мимо, в Теплынь-озеро! Небось, не промахнется. Тут, брат Кудыка, умней нас с тобой люди кумекали… В лубяном коробе дернулась, всхлипнула Чернава, и Вражина, прихватив сулею, направился к саням. – Ты лучше вон куда взгляни… – небрежно указал он через плечо. Кудыка обмяк заранее – и взглянул. Над черно-сизыми горами золы висело, быстро снижаясь, еще одно – греческое – солнышко. Вот только назвать его теперь ложным – язык не поворачивался. Было оно чуть меньше истинного, и явственно шло от него мягкое вечернее тепло. – Ох, доиграемся когда-нибудь… – предрек зловеще Бермята, хмуро поглядывающий на чужое светило. – Опять наши с ночью протянули… Греки теперь шум подымут. Договаривались ведь по очереди сажать… – Дык… – потрясенно молвил древорез. – А сказывали, греки за краем света живут… – Н-ну… как?.. – несколько замялся старшой. – В общем-то, правильно сказывали… Греки – за краем нашего света, а мы – за краем ихнего… Оглянулся на обоз и гаркнул: – Ночевать, что ли, здесь собрались? А ну, тронули, тронули лошадушек!.. Вереница саней протиснулась между двумя холмами золы, и глазам Кудыки предстало Теплынь-озеро. Слыхом слыханное, а вот видом доселе не виданное… Шевелилась в нем закатная – алая с золотом – вода, а противоположного берега Кудыка так и не углядел. Не зря, не зря называли подчас берендеи это озеро Теплынским морем. Море и есть… В переклике от берега колебались на мелкой волне странные веретенообразные ладьи – с высокими мачтами и вздыбленным частоколом весел. Вдоль линии прибоя, отбитый от нее глыбами волнореза, тянулся неглубокий ров с округлым дном, в дальнем конце которого громоздилась ни на что не похожая махина – этакая огромная желобчатая качель с перечапом [54] посередине. И кругом суетились люди. Их было так много, что собери их всех вместе да заставь отстроиться – как раз и вышла бы целая слободка. Судя по доносящейся снизу громкой перебранке подобрались здесь сплошь берендеи, хотя обликом они скорее напоминали тех же беженцев из Черной Сумеречи… Хотя среди них и впрямь могли затесаться погорельцы – язык-то один что у тех, что у других… По краю груд древесной золы к обозу летел чумазый мужичонка с широкой деревянной лопатой в руке. |