Онлайн книга «Сталь разящая»
|
— Ну, например? — Например? — Гриша подумал. — Да много примеров, Минька… — Ну а все‑таки? — Ну, Бехтерь, бригада… — как‑то неуверенно начал перечислять он. — Да и ты сам тоже… Ты ведь не хотел, чтобы я… — Бехтерь? — с надеждой переспросил я. — А ну‑ка давай про Бехтеря! — Н‑ну… — Гриша неопределенно подвигал плечом. — У них же… с Люсей… были уже сложившиеся отношения… А я появился и… — Отбил, что ли? — В общем‑то, да… — с неохотой согласился он и тут же добавил: — Но это лишь для данного случая. Так… Я пощупал виски. Разговор только начинался, а мозги у меня уже тихонько гудели от перегрева. — Погоди‑ка… А я? Я его тоже, что ли, нарушаю? Гриша удивленно вскинул голову. — Да постоянно! — вырвалось у него. — Так… — ошеломленно сказал я. — Понятно… И много тебе припаяли? Гриша не понял. — Ну приговор, приговор тебе какой был? — Ах, вон ты о чем, — сказал он. — Ты про наказание? Но, Минька… собственно, видишь ли… за это вообще не наказывают. — Что? — заорал я. — По здешним понятиям, разумеется, — торопливо пояснил он. Сигарета не вынималась. Пришлось разорвать пачку. — Бесполезно, Минька! — с отчаянием проговорил Гриша. — Ты пытаешься вогнать все в привычные рамки — бесполезно! Пойми: это отстоявшееся до предельной ясности общество… («Вот я и говорю — ангелы…» — пробормотал я, прикуривая.) Тебя сбивает слово «преступник»? Но точнее и перевести не могу. В вашем языке… Тут надломленный голос Гриши Прахова уплыл куда‑то, стал еле слышен. «Простите?..» — произнес, оборачиваясь, вчерашний ангел. С вежливым удивлением. По‑русски. В три судорожных взмаха я погасил спичку и уставился на Гришу Прахова. — Гриша!.. А язык? Язык вы наш откуда знаете? А документы? Где ты взял паспорт? Как ты сюда попал вообще? Кораблем? — Что ты! — сказал Гриша. — Я бежал через… Ну, это, видишь ли, такое устройство… Два сообщающихся помещения, понимаешь? — Ну! — Вот… Причем одно из них находится на той планете, а другое — здесь, у вас… Понимаешь? Я тупо молчал. — Как бы тебе объяснить… — беспомощно проговорил Гриша. — Ну вот входишь ты, допустим, в то помещение, которое там… Закрываешь за собой люк. Нажимаешь клавишу. Снова открываешь люк и выходишь, но уже не там, а здесь… Понял теперь? Я встал. Вернее — мы оба встали. Потом Гриша попятился и опрокинул табуретку. — Где? — хрипло спросил я. — Кто? — Где это твое устройство? — Уничтожено, — поспешно сказал Гриша. — Полгода назад. — А другие? — Других не было, Минька… Я тяжело опустился на скамеечку. Гриша поднял с пола табурет, но сесть так и не решился. — Я знаю, о чем ты думаешь, Минька, — устремив на меня темные, словно провалившиеся глаза, умоляюще заговорил он. — Ты думаешь, что это с военными целями… Но они не воюют. Они давно уже не воюют… Я не слушал. Я сидел оглушенный и так и видел эти бог знает подо что замаскированные устройства, готовые в любой момент выбросить на нас людей и технику… Что он там бормочет? Не воюют?.. Да, конечно. Особенно вчера, в сквере… — А точно уничтожено? — Точно. — И кто ж это его? — Я, — сказал Гриша и умолк, как бы сам удивляясь своему ответу. Потом вздохнул и сел. Стало слышно, как во дворе Мухтар погромыхивает цепью и миской. — Взорвал, что ли? — недоверчиво переспросил я. — Нет, — сказал Гриша. — Там был предусмотрен такой… механизм ликвидации. Я привел его в действие, сам отошел на безопасное расстояние, ну и… — Это уже здесь, у нас? — Ну да… — А говоришь, не взорвал… — Нет, — сказал Гриша. — Это не взрыв. Просто вспышка. Неяркая вспышка, и все… — Отчаянный какой… — сказал я, буравя его глазами. — А ну‑ка дай сюда паспорт! Гриша несколько раз промахнулся щепотью мимо нагрудного кармана и извлек наконец красную книжицу. Я раскрыл ее на той страничке, где фотография. Гришкино лицо. Никакой разницы. Разве что чуть моложе… — Чьи документы? — Это одного из наблюдателей, — как бы извиняясь, проговорил Гриша. — Ну, из тех, что работали здесь, у вас… Так… Час от часу не легче. — Но они уже все отозваны, — поспешил добавить он. «Ну спасибо тебе, мать, — устало подумал я. — Пустила квартиранта…» — А почему отозваны? — Из этических соображений, — сказал Гриша. — Чего‑о? — Из этических соображений, — повторил он. — Было решено, что тайное изучение неэтично. И наблюдателей отозвали. Я ошалело посмотрел на Гришу, потом на фотографию. — А устройство? На память оставили? — В‑возможно… — неуверенно отозвался он, и что‑то взяло меня сомнение: а не прикидывается ли дурачком наш Гришенька? — А язык? Ах да, раз наблюдатели… Тут я осекся и в который раз уставился на Гришу Прахова. — Так тебя что? Тоже в наблюдатели готовили? От неожиданности он чуть было не рассмеялся. — Что ты! — сказал он. — Меня бы к ним и близко не подпустили. — А к машине этой, значит, подпустили? — прищурясь, спросил я. — К устройству, а? Или скажешь, что там охраны не было? — А там ее и не бывает, — с недоумением ответил Гриша. Во дворе, отфутболенная мощным ударом лапы, загремела и задребезжала по кирпичной дорожке пустая миска. Мухтар требовал жрать. — Гриша, — проговорил я, не разжимая зубов. — Я тебя сейчас ушибу, Гриша! Как — не бывает? Как это — не бывает? Значит, сигнализация была! Что‑нибудь да было? — Было, — сказал Гриша. — Знак. — Какой знак? — Н‑ну… — Гриша в затруднении пошевелил пальцами. — С чем бы это сравнить?.. А! Ну вот вешают же у вас на дверях таблички «Посторонним вход…» Я схватил разорванную сигаретную пачку, но она оказалась пустой. Хотел скомкать — и даже не смог сжать как следует кулак. — И ты думаешь, тебе поверят? Гриша поднял на меня встревоженные глаза. — А кто еще должен поверить? — робко спросил он. |