Онлайн книга «Юность кудесника»
|
— Почему «милиционеры»? — не выдержав, спросил Корней. — Полосатые (полосатые!), — объяснил тот. — И что? — Ну… палки (палки!) у гаишников… тоже ведь полосатые! Объяснение показалось притянутым за уши, а то и придуманным на ходу. Дискобол — он и есть Дискобол. Сам Корней, увы, не мог похвастаться даже и такой незначительной добычей. Единственного окунишку размером с мизинец он отпустил, велев ему, как того требует традиция, привести дядю и дедушку. Однако полосатый Павлик Морозов надул — никого не привёл. Хотя, может, и пытался привести, а дядя и дедушка, выслушав, поступили с ним, как с тем пионером. Надежды обловить Дискобола таяли с каждой минутой. Справедливость упорно не желала торжествовать. Наконец Корней Челобийцын поднялся и начал собирать свои рыболовецкие причиндалы. — Хватит! — объявил он. — Иду оттаивать. Честно сказать, имелось сильное опасение, что не переносивший одиночества сосед увяжется за ним в «грелку», но, слава Богу, Дискоболу померещился клёв. Корней повесил ящик на плечо и, опираясь на пешню, двинулся к темнеющему вдали укрытию. Отойдя шагов на сто, оглянулся и, удостоверившись, что Викентий увлечён бурением очередной лунки, взял курс на серый полиэтиленовый шалашик. Успел вовремя: колдун уже сматывал удочки. Был он высок, широкоплеч, а когда обернулся, оказалось, что ещё и очень молод. Молод до неприличия. Конечно, возраст ловца измеряется не годами, а временем, проведённым на льду, но одно дело рыбалка, другое — магия. Может, потомственный? С трёх лет колдует? — Ну и как улов? — поинтересовался Корней. — Так себе… — равнодушно ответил Глеб Портнягин, чем не на шутку озадачил любопытствующего. — Почему? — вырвалось у того. Колдун пожал плечами. — А мне говорили, ты рыбье слово знаешь, — растерянно сказал Корней. — И не одно, — с прежним безразличием откликнулся таинственный рыбак. — Это даже со словом улов такой? — ужаснулся Челобийцын. — Почему со словом? Без… — Так ты ж его знаешь! Молодой кудесник с холодком посмотрел на собеседника. Подобным взглядом вас мог бы одарить гроссмейстер международного класса, посоветуй вы ему слямзить с доски пешку противника. — Я для чего сюда езжу? — бросил он в сердцах. — Отдыхать или работать? Ещё на рыбалке я не колдовал! Корней почувствовал себя неловко и, чтобы сгладить бестактность, предложил помочь с разборкой шалашика. Портнягин, не ломаясь, согласился, и до «грелки» они добирались вместе. Поговорили заодно… — Ну, Дискобола ты и без рыбьего слова обставишь, — пренебрежительно усмехнулся Глеб, выслушав сетования Корнея. — Не обставил же… — вздохнул тот. — А ловишь давно? — Да шестой раз уже… — Но первый-то раз — обловил? — Нет… Глеб покосился на спутника, как тому показалось, с сочувствием. — Это хуже, — подумав, молвил он. — Новичкам обычно везёт. Вернее, не то что везёт… Ну, знаешь, как на лохотроне: сперва выиграть дадут, а увлечёшься — тут же и облапошат. А если сразу ловля не пошла… Тогда тебе и впрямь без рыбьего слова никуда… — Ну так скажи, — отважился Корней. Они уже подошли к строению вплотную. Молодой колдун остановился и весело оглядел попутчика. — Сказать, что ли? Тот не в силах выразить согласия вслух смог лишь меленько покивать. Портнягин слегка округлил обессмыслившиеся глаза, после чего беззвучно открыл и закрыл рот. — Примерно так, — пояснил он. То ли издевался, то ли в самом деле что-то по-рыбьи произнёс. Поди пойми! * * * В деревянном продымленном чреве «грелки» они обнаружили ещё человек семь — должно быть, из числа тех, что подобно Глебу Портнягину провели ночь на льду. Отогреваясь — кто из термоса, кто из фляжки, — рыбаки внимали очередной байке. — Молодой был, — снисходительно признавал ошибки юности морщинистый ветеран. — Переходил Ворожейку — слышу: лёд подо мной хрустит, гнётся. Лёг, пополз. А он — сильней. Хотел уже обратно ползти. И тут сзади — треск, грохот… Ну, думаю, всё! Оборачиваюсь… — Ветеран неспешно затянулся крохотным окурком, исторг изо рта дымного дракончика и заключил сокрушённо: — …а меня трактор обгоняет… Судя по выражению лиц, история была давно известна, и тем не менее ржали все громко, долго и самозабвенно. — Врёт? — тихо спросил Корней, опускаясь на лавку рядом с Глебом. — Рыбаки не врут, — философски отозвался тот. — Незачем. Ври, не ври — всё равно никто не поверит… — И с трактором — правда? — Конечно. — Чудеса! — язвительно произнёс Корней. — Никаких чудес. Оттепель была, а потом — мороз. Ну и слоёнка вышла: сверху ледок, под ним — вода, а дальше уже настоящий лёд, толстый… Верхний слой трактор ломает, по нижнему — едет… Я смотрю, сильно тебя Дискобол достал? — Дверь в дверь живём, — сообщила сквозь зубы жертва человеческого общения. — Потому и хочу обловить, чтоб заткнулся… — У-у… — соболезнующе протянул Портнягин. — Ладно! — решил он, поразмыслив. — Только никому ни слова! А то они с меня с живого не слезут… Мелочь есть? — Зачем? — Затем, что бесплатно никакое колдовство не сработает. Давай монетку, а я тебе сейчас заговор на бумажке напишу… Дома его наизусть заучишь… — На улов заговор? — Хм… — Портнягин задумался, окинул собеседника оценивающим взглядом. — Нет, языком ты его, понятное дело, так и так не обловишь… Может, не на улов, а? Может, сразу от злого человека-порчельника? Глядишь, отвяжется… — На улов, — затрепетав, попросил Корней. * * * Как и всякий поборник справедливости, Корней Челобийцын был натурой доверчивой, хотя и знал по опыту, что нельзя доверять ни слухам, ни средствам массовой информации, ни, Боже упаси, соседу Викентию. Теперь выяснялось, что нельзя доверять и колдунам. На следующие выходные Дискобол увлёк жертву своего темперамента аж за Чумахлинку. А тут ещё для полного счастья ударила оттепель. Лужицы на льду, стоило ветерку нажать посильнее, рябили, переползали с места на место. Словно кто-то слегка наклонял затон, сливая воду то в одну, то в другую сторону. Челобийцын сделал всё как полагается: трижды повторил затверженный назубок заговор, довольно длинный, временами невразумительный. «Как поп стоит на ердани, не шевелится и не похаживает, так бы и у меня, раба Божия Корнея, рыба с лучу не шевелилась и не похаживала…» |