Книга Пока драконы спят, страница 14 – Александр Шакилов

Гель спала, личико ее распухло, а губы растягивали то черноволчий оскал, то сочная улыбка шлюхи. Уши превращались в кожистые лопухи, напоминающие заячьи, и тут же сворачивались, прячась в волосах, а золотистые с рыжинкой косы то растекались по черепу рыбьей чешуей, то змеились сотнями недовольных ужей.

Совсем плохо малютке. Что за хвороба такая?

– Урд, ты знаешь как? – Снорри Сохач заплел усы в сложный узел искреннего уважения.

– Я приготовила снадобья из желчи двух десятков песчаников.

В ответ Снорри вновь схватился за усы, но ничего торжественней готового Знака он не знал и потому лишь поклонился драконоубийце. Эрик последовал примеру отца. Если уж воин ломает спину перед старухой, то мальчишке сам Высокий велел… то есть Проткнутый.

– Пора убить дракона, – сказала Урд.

Сохач кивнул:

– Пора.

Эрику велели остаться и, подобно рыцарю, охранять прекрасную даму.

– Следи за Гель, сынок. Пить попросит – откажи. Надумает встать – уложи обратно, хорошо? Надо будет – ноги сломай, но уложи. Ты понял меня, Эрик?

Мальчишка удивился. Что значит: ноги сломай?! Но кивнул: да, понял, если надо – без проблем, и ноги, и руки, и по попке ремнем.

Криволапая покачала седой головой – мол, слишком молод ты, Эрик, для дел благородных, но деваться некуда. На что Эрик обиделся и губы надул.

Более не обращая на него внимания, взрослые разложили на вышитых бисером кожах оружие и припасы. Столько барахла взяли, будто уходили на седмицу. Эрика так и подмывало спросить: «Что вы затеяли, а? До ящера доплюнуть можно. До желтых камней десяток шагов, оттуда еще два десятка – и вот уже туша, вросшая лапами в землю. Забыли меч или дротики? Так вернитесь, возьмите, рядом же».

Не спросил. Обиделся ведь.

Урд скрестила на груди руки сплошь в узорах-татуировках. Сохач важно кивнул: готов.

И они отправились на охоту.

Двигались странно, зигзагами. Часто останавливались, сплевывали через плечо, опускались на колени и кланялись драконьей туше, лбами касаясь пыли.

Уже солнце зацепило горизонт, а Сохач и Урд все осторожничали. Дракон, громко посапывая, отрыгивал сквозь ноздри дымные струи. Гель бредила и изменялась. Дважды она едва не встала. Исполняя наказ Криволапой, Эрик силой усаживал девчонку на подстилку. Когда Гель дернулась в третий раз, она… Она была слизистой ящерицей с длинным хвостом и головой, покрытой буграми и водянками. Если бы это существо не послушалось Эрика, он тут же сломал бы ему лапы. И не только нижние.

Всю ночь Эрик просидел, закутавшись в шкуры, липкие от холодного пота. Всю ночь он следил за Гель, беспокоясь об отце и Криволапой. Эрик точно знал, что, закричи он во весь голос, ни старуха, ни Сохач его не услышат. Они всего лишь в нескольких шагах – и при этом бесконечно далеко, ведь странный путь их измеряется вовсе не шагами. Дорогу к ним не найти, бесполезно даже пробовать.

А вдруг им нужна помощь?! Эрик то и дело напрягал слух, мечтая услышать крики боли и коря себя за это. Он трус, он просто боится оставаться наедине с Гель – мужчина называется! – до дрожи в коленях…

Еле дождался рассвета.

Первый луч погладил лицо Эрика – мол, все в порядке, все хорошо. Гель спала. Обычная девчонка. Наверное, Эрик все придумал про ящерицу, ночью ведь и не такое может привидеться.

Солнце осветило отца и старуху Урд. Они слишком близко подкрались к дракону. Вздумай зверь пошевелить хвостом, Эрик тут же осиротел бы. Криволапая развязала походные кожи, достала маленький кошель и, забавно пританцовывая, двинула вокруг чудовища, через шаг роняя в пыль щепотки травяной смеси, – так она трижды обошла дракона.

Что за трава такая? Сбор против дракона, как против кашля или мужской слабости?..

Вернувшись к Снорри, Криволапая достала бубен. Кожа, натянутая на обруч из птичьих, людских, звериных и рыбьих костей, была такой потертой, что не лопнула еще только чудом. Старуха вручила бубен Сохачу – мол, развесели духов, воин, попроси о помощи, задай-ка ритм, прокляни дракона на сон беспробудный! И пальцы Снорри ударили по тонкой коже и били долго, стираясь в кровь и тем самым насыщая бубен жертвенным подношением.

И тогда Урд бросила свой первый дротик.

Затем – второй.

И третий, и четвертый, и пятый.

Дракон протяжно вздохнул, тело его изогнулось, перепончатые, как у кожана, крылья затрепетали. Грязь, вросшая в кожу за многие годы, отваливалась от него кусками. Не понравилось ящеру, что в бок ему натыкали антрацитовых наконечников, смазанных усыпляющим зельем. Вопреки стараниям Урд он открыл глаза – ему зелье что мертвому припарка – и выпустил из зада струю пламени, оторвавшую грузное тело от камней. Заметил-таки обидчиков. Наверное, Сохачу в тот момент захотелось бежать прочь, позабыв о поклонах и приседаниях, но отец Эрика все же пересилил себя – беснующийся монстр не заставил его сдвинуться с места. Огромные когти рассекали воздух, перемалывали гранит в труху. Казалось, дракон вот-вот сожрет воина и старуху – но не тут-то было! Травка Криволапой пленила зверя, ему не покинуть трижды очерченный круг. Хоть грози когтями, хоть пасть разевай, а укусить не получится!

Дракон напрягался всем телом так, что лопалась кожа, проткнутая дротиками. Сквозь дыры сочился черный дым. А чем больше дыма выходило, тем меньше оставалось жара для того, чтобы подняться в воздух. И потому – стучи, воин, в бубен! Зли песчаника!

Снорри так и делал: стирал до костей ладони о натянутую кожу, кормил вечно голодных духов своей плотью. Дракон же вертелся в круге, искал выход, мордой и хвостом ощупывая невидимые стены, но выскользнуть не мог!

Разве что не пробовал еще подняться в поднебесье…

– Свистун тебя возьми! Сообразил ящер! – запричитала Урд, швырнув еще один дротик.

Драконы, они очень умные, даже чересчур. Не получилось так, зверь сделает иначе. Быстро, слишком быстро дракон понял, что если выход и есть, то только вверху.

Стравив облако желудочных ветров, он взлетел. Размахивая крыльями, стремительно набрал высоту. Мгновение – и скрылся за облаками.

– Сейчас опустится, – сказала Урд.

Так и вышло. Ящер вернулся, получил дротик в левую подмышку и тут же взвился к солнцу – на сей раз надолго.

До заката его ждали.

Знал бы дракон, что у травяного круга нет границ по высоте, не тратил бы силы зря. Хоть до самых звезд лети – не вырвешься.

Криволапая велела задремавшему Снорри лупить в бубен пуще прежнего.

– В крови дракона сонное зелье, антрацитовый подарок. Будет зверь нашим, подождать только надо!

И зверь был: свалился наземь обессиливший. Стоило песчанику коснуться лапами камней, последние дротики Урд проткнули его нежную кожу.