Онлайн книга «Тень ветра»
Антони Фортунь верил, что с Божьей помощью сможет стать лучше, чем его собственный отец. Но рано или поздно его кулаки вновь обрушивались на Софи, и со временем Фортунь принял как нечто непреложное эту данность: раз она не может вполне принадлежать ему как супруга, он будет владеть ею, как палач своей жертвой. Так семья Фортунь прожила долгие годы, заставив замолчать собственные сердца и души, пока, наконец, от продолжительного безмолвия они не позабыли все слова, выражающие истинные чувства и не превратились в чужаков, живущих под одной крышей, — с ними случилось то, что случается во многих семьях, населяющих этот огромный город. Было уже почти три часа, когда я вернулся в лавку. Войдя, я поймал на себе полный сарказма взгляд Фермина, устремленный с высоты приставной лестницы, на которой он стоял, наводя блеск на собрание «Национальных эпизодов» славного дона Бенито. [39] — Да я просто не верю своим глазам! А мы-то уж думали, вы отправились в Америку на поиски лучшей жизни. — Я задержался по дороге. А где отец? — Раз уж вы не явились вовремя, он сам отправился разносить оставшиеся заказы. Он поручил передать вам, что сегодня вечером едет в Тиану [40] оценивать частное собрание книг одной вдовы. Ваш отец из тех, кто сражает таких клиентов наповал без единого слова. Он сказал, чтобы вы его не ждали и сами закрыли лавку. — Он сердится? Фермин покачал головой, спускаясь с лестницы с кошачьей ловкостью. — Разумеется, нет. Ваш отец просто святой. Кроме того, он был очень доволен, узнав, что вы обзавелись невестой. — Что? — Ну и плут же вы, так долго скрывали. И ведь что за девушка, слушайте, один ее взгляд способен парализовать уличное движение! И вся такая утонченная, воспитанная. Сразу видно, ходила в хорошую школу, хотя во взгляде есть что-то порочное… Знаете, если бы мое сердце не было похищено Бернардой… Да ведь я вам еще не рассказал о нашем ужине… Вы только послушайте, искры летели, искры… Будто в ночь Святого Хуана… [41] — Фермин, — оборвал его я. — О чем, черт возьми, вы тут говорите? — О вашей невесте. — Нет у меня никакой невесты, Фермин! — Ладно, сейчас вы, молодежь, называете это по-другому, «герлфренд» или там… — Фермин, можно еще раз и сначала? О чем вы? Фермин Ромеро де Торрес озадаченно посмотрел на меня, продолжая жестикулировать на сицилийский манер сложенными щепотью пальцами руки. — Так вот. Сегодня вечером, час или полтора назад, к нам в лавку зашла юная особа и спросила вас. Ваш отец и ваш покорный слуга, мы оба при том присутствовали, и, отбросив все сомнения, я вас могу заверить, что девушка совсем не была похожа на привидение. Я могу вам описать даже ее запах: вроде лаванды, только более сладкий. Ну просто как свежеиспеченная сдобная булочка. — Так значит, это булочка вам сказала, что она моя невеста? — Ну, прямо не сказала, но улыбнулась как-то между прочим, словом, вы меня понимаете, и сказала, что ждет вас в пятницу вечером. Нам с вашим отцом все это показалось очевидным как дважды два. — Беа… — прошептал я. — Эрго: она существует! — обрадовался Фермин. — Да, но она не моя невеста. — Тогда не понимаю, чего вы ждете. — Она — сестра Томаса Агилара. — Вашего друга-изобретателя? Я кивнул. — Тем более. Да будь она хоть сестра Хиля Роблеса, [42] девушка — просто прелесть. Я бы на вашем месте не терялся. — У Беа есть жених, младший лейтенант. Он сейчас на действительной службе. Фермин с раздражением вздохнул: — Значит, вот как, и тут эта армия, язва на теле общества, племенной редут обезьяньего братства. Тем лучше, потому что так вы сможете с чистой совестью наградить его орденом рогоносца. — Да вы бредите, Фермин! Беа выйдет за него, когда он вернется. Фермин хитро улыбнулся: — Ну, это еще как посмотреть. Мне почему-то кажется, что она за него не выйдет. — Вы-то откуда знаете? — О женщинах и других мирских делах я знаю поболе вашего, уж вы поверьте. Как учит доктор Фрейд, женщина всегда желает прямо противоположное тому, о чем думает или говорит, и это, если хорошенько подумать, не так уж и страшно, ведь мужчина, как говорит Перогрульо, [43] напротив, подчиняется только голосу плоти или желудка. — Не морочьте мне голову вашими сентенциями, Фермин. Если хотите что-то сказать, говорите прямо и покороче. — Ладно, подвожу итог всему вышесказанному: девочка выглядела вовсе не так, словно собирается выйти за этого вашего героя. — Да что вы? И как же она выглядела? Фермин пододвинулся ко мне с заговорщицким видом. — Похоже, в ней есть нездоровое любопытство, — заключил он, загадочно поднимая бровь. — И заметьте, я говорю это как комплимент. Фермин, как всегда, попал в самую точку. Побежденный, я попытался перебросить мяч на его сторону. — Кстати, о нездоровом любопытстве, расскажите-ка мне о Бернарде. Удалось вам сорвать поцелуй? — Обижаете, Даниель! Хочу напомнить: вы говорите с профессиональным соблазнителем, а что до поцелуев, так это оставим любителям и новичкам. Настоящую женщину нужно завоевывать постепенно. Это вопрос чистой психологии, как красивый финал в корриде. — Значит, она оставила вас с носом. — Фермина Ромеро де Торреса не оставит с носом даже сам Пиноккио. Дело в том, что мужчина, если вернуться к доктору Фрейду и выразиться фигурально, нагревается как лампочка: включили — докрасна, выключили — снова остыла. Женщина же, и это доказано наукой, нагревается как утюг, понимаете? На медленном огне, постепенно, как хорошая эскуделья. [44] Но уж если нагрелась как следует, этот жар никто не остудит. Как домны Бискайи. [45] |