Онлайн книга «Дикари Ойкумены. Книга III. Вожак»
|
Хряск, храп, жалобный скулёж. – Что там у вас?! – Герой-одиночка! Из кустов с топором. – Держитесь? – Дружим, как можем… – Задействуйте шоковые боеприпасы! – Есть! Кипящую мглу озарили сполохи: один, второй, третий… Взрывы, обработанные акуст-линзами, толкнулись в барабанные перепонки давящими, глухими хлопками. На полигоне шоковые гранаты взрывались иначе: с резким, оглушительным грохотом, от которого полдня звенело в ушах. Проклятье! Почему тузики взбесились?! Прав Бенолли: чёрт знает, что творится у обезьян в мозгах! – Противник сокращает дистанцию. У нас двое легкораненых. Вероломные ублюдки! Тончини стоило большого труда удержаться от команды: «Огонь на поражение!» У нас миротворческая миссия, напомнил он себе в сотый раз. Мы никого не убиваем. Нам выдали прекрасные, замечательные, лучшие в Ойкумене помпилианские «Универсалы»… – Приказ: отходить к мобам. – Есть отходить! – Открыть огонь в паралич-режиме. Повторяю: в паралич-режиме! Никакой стрельбы боевыми! – Есть огонь в паралич-режиме! В голосе сержанта пробилось злое веселье. Отходняк после парализатора – то еще удовольствие. Запомнят тузики потеху! Слово «тузики» боргосское подразделение ВКС Лиги подцепило у помпилианцев, расквартированных по соседству. Слово считалось уничижительным, его использование не поощрялось. Но когда это останавливало солдат? Из редеющего тумана возникли фигуры десантников в ЛБК – легкобронированных комбинезонах. Мглу пронзали тусклые вспышки выстрелов. Сухо трещали паралич-разряды. В ответ летели стрелы: отскакивали от брони, клевали обшивку мобов. Отставший солдат пошатнулся: в грудь ударило копье. – Гиллеспи, выделите группу прикрытия. – Есть! – Остальным грузиться. Мы уходим. – Вас понял, командир. Тончини по локоть засунул обе руки в ком-сферу, соединяя вирт-интерфейсы от маркеров солдат в единый пучок. Нити интерфейсов визуализировались, над ними возникли фамилии. Для гарантии – чтобы никого не потерять. Солдаты запрыгивали в мобы; разгоряченные тела с чмоканьем продавливались сквозь входные мембраны. Казалось, заждавшиеся машины приветствуют людей сочными поцелуями. Гудели двигуны на холостом ходу: пилоты готовы были в любую секунду поднять машины в воздух. Пятерка бойцов прикрытия, растянувшись цепочкой, вела стрельбу с колена, всаживая в туман разряд за разрядом. Кроме группы прикрытия, снаружи оставались еще двое. Где эта парочка шляется, гвоздь им в… Вот они! Бегут к машинам, словно за ними черти гонятся… А ведь и правда, гонятся! – Бенолли, Скорца, поднажмите! Группа прикрытия – огонь на отсечение! Со стороны деревни громыхнул слитный вопль ярости. Перевода не требовалось: «Уходят!» Позади бойцов возникли бегущие туземцы: мужчины, женщины, подростки. С палками, ножами – кто с чем. Паралич-разряды затрещали чаще, безжалостно выкашивая бегущих, устилая телами сырую траву. – Бенолли, какого рожна?! Капрал отстал от рядового Скорца, но это было немудрено. На плечах Бенолли тащил беспамятного туземца! «Мембрана не пропустит,» – успел подумать лейтенант, но капрал предусмотрел все заранее. С размаху он впечатал ладонь в панель папиллярного идентификатора, принудив мембрану раскрыться, дать дорогу Бенолли вместе с его живым грузом. – Группа прикрытия – на борт! Из тумана валила изрядно поредевшая толпа тузиков. Еще секунду лейтенант потратил, чтобы убедиться: снаружи не осталось никого из своих. Все на месте, все живы. – Взлёт! По обшивке бессильно щелкали стрелы. Скрежетали кремневые наконечники копий, глухо бухали камни. Вихрь горячего воздуха швырнул дикарям в лицо пыль, листья, траву, вырванную с корнем. Заставил попятиться, прикрыться руками. – Курс на базу! – Есть курс на базу. – …разрешите обратиться? – Бенолли?! – Господин лейтенант, я тут подумал: надо же выяснить, почему они на нас напали? Взял языка… – Подумал он! Взял он! Тут вам что, университет, капрал? – Виноват, господин… – Тут армия! Есть кому за вас думать! – Виноват, господин лейтенант! Больше не повторится! Издевается, сволочь. Тончини безнадежно вздохнул. Язык? Молодец, капрал, соображает. Надо будет представить его на сержанта. * * * – …Мир-творцлы обманули! Мир-творцлы – лживые демоны Зипакна! – И поэтому вы на них напали? – Мы напали, мы честно напали! А мир-творцлы обманули! – Вождь Неколли, можно еще раз, сначала? Миротворцы что-то пообещали вам? Они не выполнили обещание? – Да! Змеиные языки! – Что же миротворцы пообещали вождю Неколли? – Мир-творцлы сказали: они победят всех-всех-всех! – Продолжайте, я слушаю. – Больше не нужен честный плен! Не надо убегать! Надо воевать! Все-все-все идут на войну. Мир-творцлы всех-всех-всех побеждают. Сразу! – То есть, вождь Неколли хотел, чтобы миротворцы его победили? – Хотел! Очень хотел! Мы устроили большой праздник, на всю ночь! А утром напали, чтобы мир-творцлы нас победили. Обманщики! Мир-творцлы улетели! Неколли знает, мир-творцлы могли победить. Не захотели! Они обманули, они смеялись над нами! – А зачем вождю Неколли нужно, чтобы мир-творцлы их победили? Вождь, втянув голову в плечи, воззрился на доктора Н’диди. Может ли шаман-с-неба не понимать таких простых вещей?! Ведь это ясно даже ребенку! Доктор Н’диди, в свою очередь, уже догадывался, каким будет ответ. Но догадки – догадками, а ему нужно было услышать слова вождя. Язык, добытый капралом Бенолли, ждал своей очереди – чуть ли не каждая группа, отправленная агитировать дикарей, столкнулась с сопротивлением и взяла пленных. Н’диди не отработал и десятой части этой громадной очереди на собеседование. Доктор отбирал вождей, людей влиятельных, тех, кто мог связать два слова… Пауза затягивалась. Наконец дикарь что-то решил для себя. Он широко ухмыльнулся, оскалив черненые острые зубы. В жутковатой усмешке Неколли сквозила горечь – яд несбывшихся надежд. – Мир-творцлы считают Неколли и его людей недостойными, да? Поэтому мир-творцлы ушли? Теперь ты, шаман-с-неба, хочешь проверить, достойны ли мы? Хорошо, Неколли ответит! Деревня Неколли всегда чтила богов. Приносила много даров. Но больше всех богов Неколли и его люди чтят Великое Солнце! Мечта каждого – уйти в Солнце, стать его частью. Раньше приходили добрые астлане. Брали в честный плен. Помогали уйти в солнце. Теперь пришли мир-творцлы. Сказали: мы победили астлан! Не нужно убегать, не нужен честный плен. Мы всех победим. Сразу! Говорят, давно-давно раньше так было: люди не убегали – сражались. Кто победил – отправлял других в Солнце. Кто пал в бою – сам уходил в Солнце. Сражаться – это хорошо! Больше чести! Больше радости! Сражаться могут даже те, кто не может быстро бегать. Мы были счастливы: мир-творцлы отправят в Солнце всех! Сразу! Утром мы честно напали. Мир-творцлы решили, что мы бились недостаточно храбро? |