Книга Соль и серебро, страница 68 – Анна Кэтрин

Я ухмыляюсь. Око за око. Я трогаю тарелки.

— Так, значит, ты ешь, да?

— Ты шутишь? Я ем как лошадь, Я просто держалась подальше от твоей стряпни, потому что не уверена, что санинспекция хоть когда-нибудь заходила в это заведение.

— Стерва.

На самом деле мы улыбаемся друг другу. Вот это да. Она щелкает пальцами — я уверена, это для пущего эффекта, — и дверь закусочной распахивается.

На пороге стоит Райан, со стетсоном в одной руке, наполовину выкуренной сигаретой в другой, и смотрит на меня.

— Боже… — У меня перехватывает дыхание. — Райан. — Я перевожу взгляд на Нарнию и бормочу: — Ты не сказала, что он здесь.

Она ухмыляется и приканчивает мой пирог.

— Элли, — говорит Райан.

Он роняет сигарету и спешит ко мне.

— Вот дерьмо! — доносится голос сзади. — Это и есть Райан? — Кэл выходит из-за вращающейся двери, где он мыл сковородки. — Райан?

— Ты кто? — требовательно спрашивает Райан, переводя взгляд с Кэла на меня.

Появляется Дон и жадно наблюдает за происходящим. Кажется, я слышу, как она веселится.

— Охолони, сопляк. Это новый охотник, охраняющий Дверь. С тех пор как мой прежний охотник провалился сквозь землю! — кричу я.

— Я должен был! — орет он в ответ.

— Да ну?

Мы словно маленькие дети.

— Да!

Теперь мы лицом к лицу, и я не собираюсь отступать. — Что было для тебя таким важным, что ты бросил меня, покрытую кровью моих друзей?

— Я не оставлял. Это ты ушла, — заявляет он.

— Что ж, не то чтобы я укатила в Ньюарк. Все это время я была здесь, и ты знал об этом!

Это заставляет его сбавить обороты. И если Нарния наложила чары, чтобы он не мог добраться до меня, это тоже несправедливо. Мы оба слегка захвачены врасплох, и это, похоже, возвращает его к тому, что он хотел сказать, когда вошел в закусочную.

— Элли, ты одна из самых сильных людей, которых я встречал… — начинает он, но я перебиваю его:

— Я прошла через Ад, мой аватар — элементаль воздуха, а я — Дверь в Ад…

— Я был там, — говорит Райан и натягивает стетсон на голову, словно шлем.

— Тогда ты должен знать: чем бы я ни была, я не простой человек. Попробуй еще раз, — приказываю я.

— Элли, ты так чертовски сильна, мне просто…

— Пришлось спрятаться за твоей ручной ведьмой?

Я слышу, как Нарния что-то бормочет позади меня, но я выше этого. Я кладу руку на бедро, подбочениваясь. Правильно, стерва, я так счастлива видеть тебя, что хочу умереть, но черта с два ты соскочишь с крючка.

— Я был испуган! — ревет он. — Не из-за фокусов с Дверями, к черту Двери! Ты знаешь, что я пожелал, когда ты меня попросила? Когда попросила меня верить тебе, и я, черт возьми, поверил, я доверяю тебе больше, чем кому бы то ни было; и… Послушай, все другие женщины… я тебе это говорил, они все погибли. Я убил их демонами, Дверями и охотой. Никто из них не смог сделать то, что сделала ты, и выжить. Ни одна из них…

— Никто из них не был мной. — Я скрещиваю руки на груди. — Не знаю, что ты пожелал, потому что некому было мне рассказать.

Он отступает и прислоняется к кабинке. Кожа ламии блестит под лучами солнца, а его рот выглядит очень сексуально. Я не отказалась бы поцеловать его, если бы поцелуи были в меню.

— Элли, ты первая женщина, которую мне не надо было защищать. Ты первая женщина из тех, кого я любил и которая выжила. Ты первая женщина, которая смогла встать рядом со мной, черт, ты могла бы превзойти меня, если бы захотела.

Его взгляд ясный и откровенный. Он не врет. Мое сердце взрывается. Я перехожу прямо к главному вопросу:

— Ты меня любишь, да?

И он говорит это, просто говорит, будто я не ждала этого момента шесть лет — теперь уже почти семь. Семь лет, и он просто говорит:

— Я люблю тебя, Элли.

Я придвигаюсь ближе, руки все еще скрещены на груди.

— И?.. — хмуро спрашиваю я.

Так хмуро, как только могу, с учетом того, что мне хочется пуститься в пляс по кухне.

— И когда ты попросила меня, я пожелал, чтобы ты справилась с каждым чертовым демоном в мире. Я пожелал, чтобы ты знала об этом даже без моего желания. Я пожелал…

Я тянусь к нему, и вот он в моих объятиях.

— Ты такой глупец, — говорю я ему в шею.

Обнимаю его за талию, он немного похудел. Несколько порций особой тушеной говядины из закусочной Салли — и он придет в норму.

— Прости, — бормочет он мне в волосы. — Я сказал Нарнии, что, если она не снимет с тебя карантин, я сам открою Дверь и отыщу тебя.

Я явно оказываю дурное влияние.

— Я…

Он отстраняется. Выглядит обеспокоенным.

— Имею в виду, если ты этого хочешь. Я… мы… Ничего не должно меняться, если…

Ох, он так неуверен. Надо исправить это.

— Я тебя тоже люблю, ты знаешь. Я не хочу, чтобы ты защищал меня, я просто… просто хочу, чтобы ты был рядом. — Это правильные слова. Запрокинув голову, я вижу облегчение на его лице, мне хочется поцеловать его. Но: — Если бы я не была Дверью, я стала бы федорой, — глупо добавляю я.

— Годится, я в любом случае осел. — Его рука погружается в мои волосы, лаская.

— По крайней мере, мы оба знаем свои недостатки. — Я затаиваю дыхание, прижимаясь к нему, поднимаясь на цыпочки, чтобы наши лица оказались на одном уровне.

— Я… я… — Он запинается.

— Тебе лучше извиниться.

— Мне жаль.

— Тебе лучше не просто сожалеть.

— Мне не просто жаль, ты даже не знаешь. В основном потому, что последний месяц я провел в размышлениях о том, какие правильные слова подобрать и… — Он умолкает и смеется, по-настоящему, искренне смеется. — Прости, Элли.

— Мое имя… — Он качает головой, но я кладу пальцы ему на губы. Я шепчу еле слышно, мой голос — лишь дыхание, лишь шелест в его сознании. — Мое имя — Отем. Ты можешь называть меня Элли.

— Мое имя — Риан, — отвечает он, и в его голосе проскальзывает акцент. Я не могу дождаться, когда я узнаю, что это за акцент, откуда он родом, все о нем. Я не могу дождаться сражений, которые у нас будут; не могу дождаться будущего. — Ты можешь звать меня Райан.

И затем наши губы соприкасаются. Наши губы наконец соприкасаются, наконец он вернулся, и все в мире становится на свои места. У меня есть моя закусочная, моя Дверь с ее отвратительными демонами, которых надо убивать, и у меня есть Райан.