Книга Фенрир. Рожденный волком, страница 43 – Марк Даниэль Лахлан

Хугин чувствовал, как что-то шевелится в голове, как будто его мозг каким-то образом перекосило набок и одна половина стала го­раздо тяжелее другой.

В голове рождались образы; он знал, что сестра использует его мысли, чтобы творить свою магию. У Хугина тоже имелись способ­ности, обретенные через лишения, обряды и общение с богами, только он был мужчиной, и ему никогда не получить того, что есть у Мунин, — рун, символов, отображающих образы и энергии тво­рения. Ее сила была куда больше, чем его собственная. Она сосре­дотачивалась на символе, который рос внутри нее, питался ею и сам питал ее, поддерживал, получая поддержку. Хагалаз, руна града, символ разрушения и перелома. Хугин почувствовал ее близость, когда сестра коснулась его разума, — завывающий ветер, колющий лицо, ледяные иглы, застилающие взор.

Когда его пробрал холод, он осознал, что они с сестрой слились в единое целое, их телесные оболочки были ничего не значащей де­талью, ибо ничто не разделяло их умы. Он увидел мальчика в воде, беспомощного, с посиневшими от холода губами и побелевшей ко­жей. Нет, это не мальчик, это девушка, та, за которой они гонятся. Они знали, что найдут ее в церкви, так говорило их видение, одна­ко они не смогли тогда рассмотреть ее лицо. Пытаясь вызвать ее образ, они видели лишь зазубренную руну, вольфсангель, и три ее значения: буря, волчий крюк и волк-оборотень. Теперь же Хугин рассмотрел девушку, и Мунин тоже. Разум Мунин не был слеп, и она видела девушку так же отчетливо, как если бы та стояла перед ней в свете костра. Ведьма поглядела в голубые глаза девушки. Затем вдохнула запах горящего ясеня.

Ясень — мировое древо, на котором держится все творение; его подгрызают змеи, живущие под землей в его корнях. Она мыслен­но повторила их имена. Нидхегг, пожиратель злодеев, Ермунганд, Гоин, Мойн, Граввитнир и Грабак. Одного не хватало, того, которо­го она искала. Она видела, как мировое древо возвышается над ней, ее разум словно застрял в его ветвях, подобно луне, — сияющий шар, который заливает серебристым светом ствол дерева, отыски­вая того, кто сейчас нужен. Она позволила себе упасть ниже, про­лететь между листьями, в землю, к корням, под которыми шевели­лась почва. Она, кажется, летела между извивающимися телами, ощущала вокруг себя пляшущие кольца, отчего по телу шли мураш­ки и делалось жутко. И вот она увидела его, того, которого искала.

— Свафнир, — сказала она. — Сокрытый.

Хугин и Мунин ощущали шевеление змея в пещере их объеди­ненного сознания, он сверлил их мысли, словно червь почву, обви­вался вокруг тонкой перекладины руны града, зачаровавшей его. А затем внутри них как будто что-то взбесилось, принялось воро­чаться и метаться из стороны в сторону. Выплеснулись образы смерти и ненависти: даны и франки с искаженными лицами, умирающие под мечом Хугина, тело, найденное по утру мертвым, ры­дающая женщина, которой отвечает лишь насмешливое карканье вороны.

С дерева слетел ворон.

Кровь, кровью рожденная.

Хугин не понимал, слышит ли эти слова в своей голове или кто-то произносит их вслух.

Птица вскочила на плечо Мунин и клюнула в ухо так, что высту­пила кровь.

Хугин услышал в голове голос сестры, которая обращалась к пти­це: «Ты ее найдешь».

Вторая птица прыгнула ей на другое плечо и клюнула в щеку.

Пламя, пламенем рожденное.

Капля крови скатилась по ее груди.

«Ты отметишь ее». — Так сказала Мунин второй птице.

Третий ворон слетел с дерева черным листом. Он тоже клюнул ее в щеку.

Смерть, смертью рожденная.

Птица сидела, глядя на Мунин, как будто дожидалась указаний.

«А ты принесешь кровь змея туда, где она остановилась».

Первый ворон испустил хриплый крик и скрылся в ночи, остав­шиеся двое тоже каркнули и улетели следом за ним в темноту.

Хугин ощутил, как тяжесть в голове прошла. Он замерз, устал, измучился, но все равно вскочил с места.

— Птицы расправятся с ней?

Женщина ничего не ответила, но Хугин все равно кивнул.

— В таком случае я отправлюсь туда, чтобы проверить. Воины Греттира выжгут землю, чтобы ее найти.

— Возьми сорок человек. Ступайте через деревни на юге отсю­да. Если там ее не окажется, она уже не твоя забота. У тебя име­ются и другие дела. Мы видели ее лицо. Если ее возможно убить, я ее убью.

— А если нет?

— Тогда нас ждет трудная работа. Придется найти Волка и схва­тить его.

— И где мне его искать?

— Пойдешь на восток, к колодцу мертвого бога. Волк будет там вынюхивать его следы. Нам надо сначала увидеть его, чтобы по­нять, как действовать.

— Но как я смогу призвать Волка? Я ведь мужчина, а не женщи­на. Моя магия слаба.

— Именно.

— И как же тогда?

Мунин на мгновение склонила голову.

— Ты знаешь, кто обитает в холмах и ручьях Агуанума. Знаешь, что ему нужно. Дай ему жертву, чтобы он показал, где искать Вол­ка. Воды храма прожорливы. В твоих силах накормить их.

— Сколько?

— Сколько чего?

— Сколько отдать людей?

— Всех, — отрезала Мунин.

Хугин охнул и поглядел на воинов в лагере.

— А ты со мной не пойдешь?

— Я останусь здесь и попытаюсь убить девчонку.

— А остальной отряд?

— Они пойдут со мной по следу девушки. Если я не смогу убить ее чарами, они сделают это простым способом.

Ворон наклонился и пожал руку сестры.

— Все будет хорошо, — сказал он. — Мы это переживем.

— А вот это не имеет значения, — ответствовала она.

— Для меня имеет.

— Бог должен жить.

— И ты тоже, сестрица, ты тоже должна жить.

Женщина ничего не ответила, только нащупала какой-то узел из желтой тряпки и сунула Хугину в руки.

Он почувствовал в узелке что-то тяжелое. Встряхнул и услышал бульканье жидкости. Провел языком по губам.

— Значит, всех? — переспросил он.

— Всех.

Хугин поцеловал сестру в лоб. Пошел к воинам, которые ждали его между деревьями, и приказал им разбиться на два отряда. Две­сти с лишним человек, которым предстояло остаться с Мунин, одоб­рительно загудели, а сам Греттир, рослый северянин, прокричал, что на их стороне могущественная ведунья и теперь им ничто не грозит.

— Мы вернем наши корабли! — радовался он.

Хугин кивнул.

— Она поможет тебе проникнуть в лагерь, — сказал он. — Возь­ми с собой двадцать человек, их хватит, чтобы увести ваши кораб­ли. Затем спускайтесь по Сене, здесь встретитесь с остальными.

— А когда мы встретимся с теми, которые идут с тобой? — спро­сил Греттир. — Я даю своих воинов на время, а не бросаю.