Онлайн книга «Ищите кота»
Выходя из квартиры, я задавалась вопросом: «Случались у мамы ситуации, когда она отправлялась гулять без нужды, чтобы оставить нас с Борисом наедине? Чтобы могли мы без стыдливой оглядки: только тише, тише – предаться заветному и почти постоянному желанию…» Не помню. Да и кто в молодости обращает внимание на предоставленные условия? Есть момент – лови. Я гуляла недалеко от Машиного дома, по рыночку, которым стихийно заполнился пустырь около универсама. Хотелось что-нибудь купить, но дребедень на прилавках не стоила того, чтобы вести ее из-за моря. В столице такой – навалом. Лучше уж огурцы маринованные Машкиной свекрови. Неожиданно увидела Ольгу, которая стояла у прилавка с детским бельем и сварливо торговалась. Мне бы подойти к Оле и повиниться за плохое поведение. Нет. Не идут ноги. Ложь во спасение Ольге не нужна, мне – тем более. Но я отметила, что Ольга купила семь трусиков одного размера, семь – другого, гольфики, и носочки, и какие-то подвязочки, мне, имеющей сына, неведомые современные девчачьи атрибуты… Можно сколь угодно рассуждать о недостатках матери, как я чесала язык об Ольгиных грехах, но если дочери ее каждый день меняют трусы, то она – хорошая мать. К полудню, купив фрукты, я вернулась домой. Маша и Семен уже навели порядок. – Спасибо! – тихо шепнула мне Маня. Глаза у нее были счастливыми, как у женщины после неторопливой любви, когда не боишься, что тебя услышат в соседней комнате или что сейчас в дверь забарабанят дети. Я хотела пошутить: «Быстро справились, вещи успели разложить», – но не стала ерничать. Семен отправился на вокзал встречать сплавщиков, через час привез их. Борис и дети ввалились в квартиру. Довольные и усталые, пахнущие партизанами – кострами, лесом, несвежей одеждой. И с планами в следующем году пройти более сложный маршрут. – Уф! Все! – шумно выдохнул Борис. – Сдаю туристов. Если не считать ссадин, порезов, синяков, товарный вид не пострадал. Где мои призовые сто грамм? Семену ничего не оставалось, как отвести моего мужа на кухню и налить водки. – Так продолжаться не может, – сказала я неожиданно вслух. Думала, что мысленно себя настраиваю. – Права, сестренка, – торопливо согласилась Маша. – В пьянстве не бывает равновесия. Водка обязательно перетянет чашу весов. – И мы – у последней черты. Если он не остановится… – В следующем году нельзя с ним детей отпускать. – Да и будет ли он моим мужем в следующем году? – Настя! – испугалась сестра. – Без паники. Я сильная, я разберусь. Обед прошел очень весело. Вымытые дети, перебивая друг друга, рассказывали о сплаве. Борис умело направлял их сумбурные речи, напоминая о событиях, называя географические точки. Боря наполнял свою рюмку, дети ели торопливо, напрочь забыв о пользовании ножом. В походе Борис заставлял их вести дневники – хоть коротко, но фиксировать события каждого дня. Записи были лаконичными и не содержали информации, которой Борис наверняка снабжал детей. Он неплохо знает ботанику и зоологию, разбирается в геологии, почвоведении. Борис – весьма эрудированный человек. И совершенно определенно – на детей обрушилось столько впечатлений и знаний, сколько переварить они не могли. «Сломался ободок для волос», «В магазинчике не было туалетной бумаги, а наша промокла и испортилась», «Гербарий соберу в следующем году», «Закат и восход солнца – самые красивые его выступления на небе» – это племянница. Последняя запись делает честь ее художественному мышлению. «Не могу запомнить, кто сосна, а кто елка. Папоротник размножается спорно», «Видел зайца, он в три раза больше кролика», «Арбалет утонул, а рогатка сломалась», «Папа признался, что не знает, почему северное сияние. Посмотреть в Интернете» – это сынуля. Наевшись, сплавщики завалились спать. Маша с мужем отправились по каким-то делам. Я два часа сидела на кухне и читала книгу. Глаза бегали по строчкам, рука переворачивала страницы. Закрыв ее, я не помнила ни содержания, ни названия книги. Зазвонил телефон, я сняла трубку. Это была Ольга. – Настя? – Да. – Я тебе звоню. – Да? Мои сухие ответы, повергли Ольгу в ступор. – Хотела сказать… может, глупость… но ты, наверное, подумала… – мямлила Ольга. – Я тебя внимательно слушаю. Оленька! – вырвалось ласковое обращение. – Говори, что наметила. – Ты не думай, что подумала, – выпалила Ольга. Крякнув, я попросила: – Ты не можешь поконкретнее? – Я очень люблю дочерей и мужа! – В голосе Ольги послышалась визгливость, как следствие большой напряженности нервов. – Ты не переживай из-за нас! С ума сойти. Она думает, что я ночей не сплю, терзаясь их проблемами. У меня своих навалом. С другой стороны, разве не удивительно, что после твоих жестких, если не сказать хамских речей, подруга тебя успокаивает? Я назвала Ольгу подругой? Приехали. – Большое спасибо тебе, что позвонила. – Мне не требовалось натужно придавать голосу сердечность. Елей из меня тек свободно. – Правда, спасибо! Еще – простите меня. Ладно? – Конечно. – Оль, а у меня в семье полный швах. Не знаю откуда, почему вырвалось это признание. Кому-кому, но не мне Ольге исповедоваться. И тем поразительнее был ее ответ: – Это же видно. Настя, ты такая умная! Маня говорит – как математик Кобалевская… Ковалевская… Ну, очень умная! Ты затормози и вычислишь. – Как-как? – Когда нас, баб, несет, то нужно силой себя затормозить, язык прикусить и до завтра рта не раскрывать. – Оля-я-я! – изумленно пропела я. Никогда бы не подумала, что узколобая Ольга способна прийти к тем же выводам, что и я. Торопливо попрощалась, пригласила в Москву и положила трубку. У теории вероятности есть автор – Эйнштейн. Теория невероятности – та же штука, но вывернутая наизнанку, титула не имеет. Только положила трубку – звонок от Леши. – Настя, я тебе звоню. – Да. – Хотел сказать… – Слушаю. – Э-э-э… – заминка точь-в-точь как у Ольги. Наверное, сейчас улыбается застенчиво-мужественной улыбочкой. – Лешка, – (опять родственные нотки), – я не выдам и не предам. Хотя ты – сволочь. Такую женщину разменивать! – Настя, спасибо! Тебе бы она поверила. И как в ситуации, когда я увидела тоску Ольги по крепкому мужнину кулаку, так теперь услышала его, Алексея, надежду доказать свою ценность. Извините, дорогие, я тут проездом. – Что ты хотел сказать? Ведь готовился? |