Онлайн книга «Лужок Черного Лебедя»
* * * — „У меня рог! — возмутился Хрюша“. [46] Черт, дальше подряд два слова на „с“. — „Дайте… — Я в отчаянии прибег к „методу спотыкания“, когда произносишь запинательную букву (в данном случае „с“) и вроде как спотыкаешься об нее и переваливаешься в следующий слог, — с-с-слово с-с-сказать“. Я, весь в поту, глянул на мистера Монка, нашего практиканта по английскому. Мисс Липпетс никогда не заставляет меня читать вслух, но она ушла в учительскую. Очевидно, не сообщив мистеру Монку о нашей договоренности. — Хорошо, — устало и терпеливо сказал мистер Монк. — Продолжай. — „На вершине горы рог не с-с-считается, — с-с-сказал Джек. — Так что заткнись. — У м-меня в руках рог! — Надо туда зеленых веток положить, — с-с-сказал Морис. — Их кладут для дыма! — Рог у м-меня! — Джек в ярости обернулся: — А ну заткнись! — Хрюша увял. Ральф взял у него рог и обвел всех взглядом. — Кто-то должен сп…“ О черт! Теперь я не могу выговорить „п“ в середине слова. Обычно у меня проблемы только с первым звуком. — Э… — „Специально“, — подсказал мистер Монк, удивленный, что ученик первого по порядку класса не может прочитать такое простое слово. Я сообразил, что раз мистер Монк уже произнес нужное слово, его можно теперь не повторять, даже если мистер Монк этого ожидает. — Благодарю, сэр. „…с-с-следить за костром. В любой день может прийти корабль, — он повел рукой вдоль тугой струны горизонта, — и, если у нас всегда будет сигнал, нас заметят и с-с-спасут“. (Висельник позволил мне сказать „сигнал“, как боксер-чемпион забавы ради иногда пропускает пару ударов новичка.) — „И потом. Нам нужно еще одно правило. Где рог, там и собрание. И все равно — внизу это или наверху. С этим все с-с-с…“ Теперь скрыть мое запинание уже не удастся. Висельник знал, что близок к решающей победе. Чтобы произнести „согласились“, я вынужден был прибегнуть к методу „продавливания“. Стараться выдавить из себя нужное слово — это последнее отчаянное средство, потому что лицо при этом кривится, как у параличного калеки. А если Висельник наносит ответный удар, то слово застревает, и вот тогда превращаешься в классического трясущегося паралитика. Я задыхался, словно меня обернули пластиком. Мне казалось, что от стресса у меня вибрируют мочки ушей. — „Хрюша открыл было рот, встретился взглядом с Джеком и осекся. Джек потянулся за рогом и встал, осторожно держа хрупкий предмет в з-з-з…“ Простите, сэр, я не могу разобрать дальше. — „Закопченных“? — Благодарю, сэр. — Жаль, что у меня не хватит духу взять две шариковые ручки, воткнуть себе в глазные яблоки и со всей силы боднуть парту. Сбежать любой ценой, — „…ладонях. — Ральф совершенно верно говорит. Нам нужны правила, и мы должны им подчиняться. Мы не дикари какие-нибудь. Мы англичане. А англичане всегда и везде лучше всех. Значит, надо вести себя как…“ э… „с-с-следует“. Вошла мисс Липпетс и увидела, что случилось. — Спасибо, Джейсон, достаточно. По классу пробежала молчаливая мысль: „Почему это он так легко отделался?“ — Мисс, можно вас попросить? — Гэри Дрейк поднял руку. — Да, Гэри? — Эта часть очень классная. Я прямо сидеть не могу. Можно я почитаю? — Я рада, что тебе нравится эта книга. Пожалуйста. — „Он обернулся к Ральфу. Ральф, я разделю хор — то есть моих охотников — на смены, и мы будем отвечать за то, чтоб костер всегда горел. Его великодушие стяжало редкие хлопки, Джек осклабился и, призывая к тишине, помахал рогом“. Гэри Дрейк читал с преувеличенной гладкостью — для контраста с тем, что будет дальше. — „Ссс-ССССС-сейчас-то ззззззачем ему гореть? Ночью кто дым у-у-у-увидит? Ссссссснова ззззажжем, когда зззззахотим. Альты — вввввы отвечаете ззззза костер эту нннннеделю. А ввввы, дддддисканты, — сссссследующую…“ Он меня растоптал. Пацаны хихикали. Девчонки поворачивались и смотрели на меня. Голова моя вспыхнула и запылала ярким пламенем стыда. — Гэри Дрейк! Сама невинность: — Да, мисс Липпетс? Все оборачивались на Гэри Дрейка, а потом на меня. Интересно, заревет ли Тейлор, Школьный Заика? На меня налепили ярлык, который мне теперь до конца жизни не отодрать. — Ты считаешь, что это смешно, Гэри Дрейк? — Простите, мисс, — Гэри Дрейк улыбнулся без улыбки, — я, похоже, где-то подцепил гадкое заикание… Кристофер Твайфорд и Леон Катлер затряслись от сдавленного смеха. — Вы двое, тихо! Они заткнулись. Мисс Липпетс не дура. Послать Гэри Дрейка за эту шуточку к мистеру Никсону — верный способ обнародовать ее по „школьному телеграфу“. Впрочем, скорее всего, она и так разойдется по всей школе. — Это омерзительная, жалкая, презренная выходка с твоей стороны, Гэри Дрейк! Недочитанные слова с сорок первой страницы „Повелителя мух“ взлетели и облепили мое лицо роем пчел. * * * На седьмом и восьмом уроках у нас музыка, ее ведет мистер Кемпси, наш классный руководитель. Алистер Нэртон занял мое обычное место рядом с Марком Бэдбери, так что я, не говоря ни слова, пошел и сел с Карлом Норрестом, королем прокаженных. Бест Руссо и Флойд Чейсли так давно вместе выступают в роли прокаженных, что уже практически женаты. Мистер Кемпси все еще злился на нас за историю с Макнамарой. После того как мы хором произнесли „Добрый день, мистер Кемпси!“, он швырнул в нас тетради, как Оджоб в „Голдфингере“ швыряет шляпу. — Я решительно не вижу, что может быть „доброго“ в сегодняшнем дне, на протяжении которого вы превратили в руины основополагающий принцип общеобразовательной школы. А именно — то, что она является местом, где предположительно интеллектуальные сливки сливок делятся своей утонченной сущностью с другими фракциями молока. Аврил Бредон, раздайте учебники. Глава третья. Сегодня очередь Людвига ван Бетховена подвергнуться четвертованию. На уроках музыки мы не музицируем, как можно было бы подумать. До сих пор в этой четверти мы занимались исключительно переписыванием кусков из „Биографий великих композиторов“. Пока мы это делаем, мистер Кемпси снимает замок с проигрывателя и ставит пластинку с записью музыки этого композитора. Самый мажорный голос на земле зачитывает вступление, где перечисляются самые великие произведения этого композитора. — Не забудьте, вы должны изложить биографию композитора своими словами, — предупредил мистер Кемпси. Учителя вечно твердят это „своими словами“. Терпеть не могу это выражение. Писатели тщательно подбирают слова и плотно сбивают во фразы. У них такая работа. Почему мы должны снова разбирать фразы на слова лишь затем, чтобы потом кое-как сложить обратно? Как написать „капельмейстер“, не употребляя слова „капельмейстер“? |