Книга Криминальная империя, страница 46 – Кирилл Казанцев

Пареньки по отшлифованной схеме мигом оказались рядом с теткой именно в тот момент, когда она расплачивалась за покупку возле фруктового лотка. Один из них отвлек внимание женщины и продавца, другой вытащил у нее из сумки портмоне. Оба исчезли так же быстро, как и появились.

Игнатьев предполагал пару направлений, в котором двинутся карманники, и не ошибся. Они выбрали короткий маршрут в сторону железнодорожного переезда. Как раз там стояло с десяток мусорных баков для торгашей. Их только утром опустошили, но через два часа они снова стали наполняться подгнившими фруктами и овощами, картоном, бумагой из-под цветов и другими подобными отходами торговли.

Закон номер один — от кошелька нужно срочно избавиться. Оставить себе только деньги. Деньги не улика, улика сам кошелек.

И этой уликой Игнатьев и решил прижать пареньков. Но для этого ему понадобилась вся прыть и ловкость, на которую он был способен. За десять секунд до того, как один из карманников должен был подойти к бакам, Игнатьев был уже тут. Он стоял спиной к прохожим и держал в поле зрения баки, изображая перед этим подвыпившего типа, который ковыряется в собственных карманах в поисках чего-то.

Паренек поравнялся с ним, его рука метнулась в сторону баков и… попала в стальные тиски. Игнатьев схватил карманника за кисть таким образом, чтобы не дать ей разжаться и выпустить кошелек. При определенных обстоятельствах, в виде хотя бы понятых, этого было бы достаточно, чтобы паренька арестовать и навесить на него данную кражу. Но Игнатьеву было нужно другое.

— Иди сюда! — хрипло шепнул он в ухо карманнику, держа его за руку с зажатым в ней портмоне, а второй обхватывая его горло. В таком положении он приподнял свою жертву над землей и быстро переместился за мусорные баки — туда, где их не будет видно посторонним взглядам.

— Пусти, ментяра… не выйдет… — задергался парень в руках Игнатьева. — Не подпишусь, не докажешь.

Игнатьев оглянулся, убедившись, что их никто не видит, и развернул карманника лицом к себе. При этом он не выпустил его кисть с зажатым кошельком, а горло прижал к стене локтем. Парень с удивлением увидел перед собой мужика, который что-то странно себя вел. Как-то не по-ментовски.

— Затихни, — тихо, но убедительно рыкнул Игнатьев и многозначительно надавил локтем на горло. — Кадык сломаю в момент!

— Чего тебе надо? — выдавил парень, сверля Игнатьева глазами и наконец затихая.

Зосима Иванович много за свою жизнь взял всяких урок собственными руками. Этот ход ему тоже был хорошо знаком. Задержанный перестает сопротивляться, даже как-то обмякает в твоих руках. Ты невольно расслабляешься, хватка становится не такой крепкой. А из-за того, что ты начинаешь сам говорить, вопросы задавать, твое внимание непроизвольно переключается с рук на голову. Секунд тридцать — а потом задержанный делает мощный рывок, ныряет тебе под руки, буквально выкручивается ужом, и твоя кисть уже не сможет удержать ни его руку, ни край его одежды. Самый опасный момент. Ты весь сосредотачиваешься на том, чтобы удержать его руками, а он может тебе наподдать в промежность, а то и своим инструментом, сделанным из монеты, по глазам полоснуть.

— Для начала поговорить нужно, — сказал Игнатьев. — Я тебя сдавать не буду, если дурить не начнешь. Ответишь на мои вопросы и гуляй. Я хоть и бывший, но все же мент. Оприходую тебя в два счета. Будем говорить?

— Больной, что ли? Чего надо-то?

— Во-от, уже лучше, — удовлетворенно заметил Игнатьев. — Значит, так. Я человек в вашем городе новый, никого не знаю. А хотелось бы мне познакомиться с местными крадунами, особенно теми, кто авторитет имеет. Сведешь?

— Мужик, ничего не знаю, ни с кем не знаком…

Давление локтя Игнатьева на горло мгновенно усилилось, и парень поперхнулся.

— Фуфло своим дружкам толкать будешь, — грозно сказал Игнатьев. — Я тебя не спрашиваю, с кем ты там знаком, а с кем нет. Ты должен меня свести со своими для базара, и баста! Я тебя отпущу, но только не надейся, что можешь меня обмануть. Я тебя вычислил, я знаю, где тебя искать, я тебя как сынка взял с поличным. Могу повторить в другой раз. Сомневаешься?

Игнатьев блефовал. Он, разумеется, случайно вышел на этого карманника с его напарником. Такой удачи ему, возможно, не представится еще с месяц или с полгода. Однако паренек этого знать не мог. И он обязательно в своем кругу об этом расскажет, а там уж примут решение. И припугнуть немного его следовало.

— И еще, я приехал к вам с парой дружков по одному важному делу, — продолжил Игнатьев напрягать карманника. — Погоны я больше не ношу, поэтому обязательств не нарушать закон у меня нет. Учти это, приятель. При случае дырок наделаю, как в дуршлаге. Усвоил? Ну?

— Да понял я, понял, — проворчал парень.

— Хорошо, что понял. Тебя как зовут?

— Андрей.

— Пусть будет Андрей. Погоняло не спрашиваю, все равно соврешь. Запоминай, Андрюша: завтра в двенадцать часов дня я буду ждать твоих дружков… скажем, в кафе «Кубань». Атаса не бойтесь, я слово даю. Да и не за что вас вязать, не на месте преступления видимся, сами сообразите. Передашь своим?

— Передам, — решил пообещать паренек.

На следующий день Игнатьев около двадцати минут прочесывал местность вокруг уличного кафе под сине-белым тентом с логотипами чешского пива, но вывеской «Кубань». В кафе он вошел минута в минуту, как и обещал, быстро окинул взглядом тех, кто сидел за тремя занятыми столиками. Оценил, что к полиции и уголовникам они отношения иметь не могут. И уселся так, чтобы за его спиной было свободное пространство и обзор был ближе к круговому.

Как ни подмывало, но пиво он заказывать не стал. Пара бутербродов, чтобы не выглядеть подозрительно, и чашка кофе «американо». После третьей сигареты Игнатьев посмотрел на часы — прошло уже тридцать минут после назначенного им времени, а к нему еще никто не подошел. Хреновое дело! Возможно, он переиграл с этим Андреем или, наоборот, недоиграл. В любом случае результат отрицательный. Правда, карманник мог просто никому ничего не сказать и затаиться. Мог оказаться дураком и решить, что это была хитрая проделка местной уголовки. Обидно, что время потерял.

Знакомая мужская фигура появилась сбоку возле кафе, закрыла на миг солнце, а потом неторопливо проследовала между столиками.

— Ну, здорово, Игнатьев. Не побрезгуешь, если сяду за твой столик?

— Здорово, Испанец. — Игнатьев кивнул на стул. — Значит, говоришь, день-два, и ты на свободе? Опять тебе ничего не доказали?

— Ты же меня знаешь, Игнатьев, — развел Иваньес руками. — Меня на арапа не возьмешь. Со мной очень много канители. И, как правило, бестолковой. Ну а как твои дела?

— Тоже, как видишь, на свободе, — криво усмехнулся Игнатьев.

— Так чего звал-то, Игнатьев? О чем поговорить хотел?

— Так это ты… — Игнатьев усмехнулся и покачал головой. — Значит, тут решил осесть, подмять местную шантрапу под себя?