Онлайн книга «Мисс Невезучесть»
|
— Опять контрольную? — взвился Смыш. — Мне это надоело уже! Мы же в пятницу писали! Просто дежавю какое-то. — А что такое «дежавю»? — спросила я. — А ты не знаешь? — удивился Смыш. — Я же английский учу, а не французский! — огрызнулась я. — Дежавю — это когда тебе кажется, что такое, как сейчас, уже происходило раньше, — терпеливо объяснил Смыш, и вот тут-то я и вспомнила про письмо в своей сумке. Вытащив конверт, я протянула его соседу: — Как освободишься, не посмотришь, это фуфло или нет? — Как! Опять письмо?! Нет, это точно дежавю! — схватился за голову Смыш. — И откуда только ты свалилась на мою голову! Да, неделя для него начиналась непросто. Но после вчерашнего совещания в кафешке я прониклась к нему доверием, так что деваться бедолаге все равно было некуда. Я наклонила голову, надула губки и изобразила обиженного ребенка. Прием сработал: Смыш со вздохом открыл конверт и прочитал вслух: «Отдай путевку в Сингапур, а не то я всем все про тебя расскажу. Сегодня в семь, за гаражами». Ох, не зря я опасалась этого письма! Меня как будто ледяной водой окатили, поставили на место, и стильная тусовщица Александра вмиг испарилась. Я снова стала Сашулей номер… не два, а двадцать два, самозванкой и интриганкой, которая не имела никакого права ни на Сингапур, ни на Пузырева, ни на Милана… Ни на свой новый гламурный имидж! — Что скажешь? — я с надеждой посмотрела на Смыша: только он мог теперь спасти меня. — А что мне за это будет? — помолчав, осторожно поинтересовался этот гад. — А что ты хочешь? — оторопев, переспросила я. Интересно, это и есть то самое «дежавю»? — А что ты можешь предложить? — в тон мне ответил Смыш. Неужели и он играет с девчонками «ВКонтакте»?! Но мне было не до игр, поэтому я решительно пресекла стрельбу вопросами и произнесла: — Все, что захочешь! — Да? — удивился Смыш. А потом замолчал и начал краснеть. Он краснел так долго и так сильно, что веснушки на его лице совсем побелели. И тут до меня дошло. — Ни за что! — взвилась я в благородном негодовании. — Да как ты смел даже подумать об этом! Да как тебе такое в голову пришло!! — Тогда гони сто рублей! — быстро согласился Смыш и протянул под партой руку. Я перевела дух и вложила туда сотню и письмо со словами: — Вот так-то лучше! Смыш осмотрел конверт, понюхал письмо, еще раз пробежал его глазами и отдал мне со словами: — Фуфло! Какой-то чудак придуривается. Из наших одноклассников. Вернее, одноклассниц. — А как ты догадался, что он… она — из нашего класса? — Ты что, не узнала листочек? Это же из тех блокнотов, которые мы вам на Восьмое марта дарили, помнишь? Каждая страничка — с дурацкими цветочками. Я еще тогда спорил с парнями, уговаривал купить вам по ручке. Я вырвала у него листок, понюхала… Да, пахло явно нашим классом. Вернее, запахом, который в последние дни просто преследовал меня — я никак не могла определить, что это за духи и от кого так пахнет, и ужасно бесилась. — И что мне теперь делать? — я с надеждой посмотрела на Смыша. — А ничего! Выбросить и забыть. — Но тут же написано, что он всем все про меня расскажет! — Мы уже решили, это не он, а она, — назидательно произнес Смыш. — Ну она… Если она, то это еще хуже! — ужаснулась я. — Девчонка про девчонку такое может понарассказать! Особенно про одноклассницу. — Ну и что, например? — скептически хмыкнул Смыш. — Ну, как мы в женской раздевалке красимся… — Удивила! Кто ж этого не знает! — хихикнул Смыш. — Ну, еще мы там курить пробовали… — И это не тайна! Ты вообще насчет женской раздевалки не парься, мы и так знаем обо всем, что вы там делаете… — Да? — На мое счастье, Туча отвернулась, и удар учебником по Смышевой голове остался незамеченным ею. — Если так будет продолжаться, ты испортишь мой главный рабочий инструмент! — прошипел Смыш, потирая шишку. — Ладно, проехали… Так, что у тебя еще? — Ну, мы там на стене писали… И еще я отметки в дневнике подделывала… И в журнале… И с Васей Садовниковым целовалась… — Так… — Смыш задумчиво посмотрел на меня, а потом подвинул к себе письмо. — Пожалуй, тебе действительно есть что скрывать. И тот — или та, — кто забил тебе стрелку, хорошо знает все твои тайны… И значит, сегодня в семь тебе надо идти за гаражи. — Но я не могу! Я не могу сегодня в семь быть за гаражами! — я почти что кричала — удивительно, как это Туча ничего не услышала. Наверное, потому, что она в этот момент распекала Катю Решетняк по прозвищу «Крейсер». — Почему? — удивился Смыш. И я выложила ему все, чего он пока не знал, — про переписку с певцами и свидания, которые были назначены на семь и восемь. Смыш слушал молча, нервно кусая губы. Лицо его снова начало краснеть. — Теперь ты понимаешь, что я никак не могу в семь быть за гаражами? Это просто исключено! — закончила я. — Не знаю, не знаю, — пробормотал Смыш, склонившись над листком с контрольной. Он принялся что-то быстро писать и, казалось, полностью забыл обо мне. «Неужели контрольную пишет?» — с негодованием подумала я, но, похоже, так оно и было: Смыш как ни в чем не бывало строчил ответы на вопросы. Я ткнула его в бок с такой силой, что у него на носу подпрыгнули очки: — Ну и? Не увиливай! Говори, что мне делать! — Что хочешь! — сердито бросил Смыш, потирая бок. — Отстань. Задолбала уже со своими проблемами! Я уставилась на него в изумлении: это так он разговаривает СО МНОЙ? Звездой вчерашнего бала? Подругой Милана и Пузырева?! Нет, что ни говори, а хоббит проявлял чудеса мужества и героизма! Или идиотизма. Я многозначительно молчала, ожидая, что он одумается, но Смыш как ни в чем не бывало вернулся к контрольной, снова забыв о моем существовании. Наконец я потеряла терпение и сладко прошептала ему в ухо: — А если я тебя еще раз двину? — И у тебя поднимется рука на маленького? — внимательно посмотрел на меня Миша, и злость мою как рукой сняло. — Ладно, извини, — вздохнула я. — Просто я действительно не знаю, как поступить. Посоветуй что-нибудь, а? — Я думаю, в семь тебе надо быть за гаражами, это важнее, — веско произнес Михаил. — А свидания можно перенести на другой день. — Но за гаражами — это же самое страшное место в районе… Там стройка рядом и кладбище… Как я могу пойти туда одна? |