Книга Сплетенная с тобой, страница 17 – Сильвия Дэй

Его слова буквально согрели мне душу.

— А когда именно ты рассчитываешь начать все с нуля?

— Как только мы покончим со всем этим, — нежно сжал он мое бедро.

Я накрыла его руку своей. Ведь на пути к этой новой счастливой жизни было столько препятствий: наше прошлое, оставившее незаживающие раны в душе; мой папа, который недолюбливал богатых парней и считал Гидеона обманщиком, и, наконец, я сама — мне нравилась моя квартира, и было приятно осознавать, что в этом новом для себя городе я всего добилась без посторонней помощи.

И тут я перешла к самому болезненному для себя вопросу:

— А как же Кэри?

— В пентхаусе имеются отдельные апартаменты для гостей.

Отстранившись, я посмотрела на Гидеона большими глазами:

— Ты что, сделал это для Кэри?

— Нет, я сделал это для тебя.

— Гидеон, я… — У меня просто не было слов. Я была потрясена. Что-то дрогнуло в моей душе.

— Значит, ты такая расстроенная вовсе не из-за квартиры. Тебя тревожит что-то другое.

Решив оставить Бретта, так сказать, на закуску, я выпалила:

— В субботу я иду на девичник.

Он сразу застыл. Возможно, кто-то другой, кто знает его хуже, чем я, и не обратил бы внимания на то, что он слегка напрягся, но я, естественно, не могла не заметить.

— А чем вы собираетесь заниматься на этом вашем девичнике?

— Танцевать. Выпивать. Словом, как обычно.

— А клеить мужиков?

— Нет. — Я облизала сухие губы, чувствуя себя кроликом в пасти удава. Гидеон тут же отбросил игривый тон и стал каким-то очень сосредоточенным. — Мы ведь все несвободны. По крайней мере, мне так кажется. Не уверена насчет подруги Мегуми, но у Мегуми имеется парень, а у Шауны, как тебе наверняка известно, есть ее повар.

— Тогда я сделаю соответствующие распоряжения насчет машины, водителя и охраны, — неожиданно перешел он на деловой тон. — Если вы ограничитесь принадлежащими мне клубами, охранник останется в машине. Если захотите расширить круг развлекательных заведений, он пойдет с вами.

— Хорошо, — удивленно заморгала я.

Тем временем на кухне зазвенел таймер.

Не выпуская меня из своих объятий, Гидеон рывком поднялся с дивана. Я удивленно округлила глаза. Кровь быстрей побежала по венам. Я закинула ему руки на шею и позволила отнести себя на кухню.

— Боже, какой ты сильный!

— Просто ты слишком впечатлительная. — Он посадил меня на барный стул и, подарив долгий поцелуй, подошел к плите.

— Неужели ты сам стряпал? — Я действительно была поражена.

— Нет. Арнольдо распорядился доставить готовую лазанью и салат.

— Звучит заманчиво. — Я пару раз имела удовольствие обедать в знаменитом ресторане Арнольдо Риччи и уже заранее предвкушала потрясающую еду.

Я схватила свой бокал и залпом осушила его, хотя такое изысканное вино полагалось смаковать. Но необходимо было набраться храбрости, чтобы наконец сказать Гидеону то, что ему явно не понравится.

— Бретт сегодня звонил мне на работу.

На минуту-другую я решила, что Гидеон меня не слышит. Он взял прихватку, открыл духовку и, даже не поглядев в мою сторону, вынул лазанью. И только когда он уже поставил противень на плиту, а потом очень внимательно на меня посмотрел, я поняла, что он не пропустил ни единого слова.

Гидеон швырнул прихватку на прилавок, схватил бутылку с вином и подошел поближе. Он взял мой бокал, снова наполнил его и только потом начал говорить:

— Полагаю, он хочет встретиться с тобой, так как на следующей неделе приезжает в Нью-Йорк.

Я даже задохнулась от возмущения:

— Выходит, ты знал, что он возвращается.

— Конечно знал.

Возможно, все дело было в том, что группа Бретта записывалась в студии «Видал рекордс», а возможно, в том, что Гидеон не упускал Бретта из поля зрения. Я точно не знала. Обе версии казались вполне правдоподобными.

— Ну и как, ты согласилась с ним встретиться? — Он говорил очень вкрадчиво и спокойно. Пугающе спокойно.

Не обращая внимания на неприятные ощущения под ложечкой, я стойко выдержала взгляд Гидеона.

— Да, на премьере его нового видеоклипа. Кэри тоже идет.

Гидеон молча кивнул. А я мучительно пыталась понять, что он на самом деле чувствует.

Тогда я соскользнула со стула и подошла к нему. Взяв меня в кольцо своих рук, он прижался щекой к моей макушке.

— Знаешь, я могу отказаться, — поспешно предложила я. — В любом случае, я не горю желанием туда идти.

— Все нормально. — Он принялся раскачиваться из стороны в сторону, словно убаюкивая меня в своих объятиях. — Я разбил тебе сердце, — прошептал он.

— Но я вовсе не поэтому согласилась пойти!

Он поднял руки и убрал мне волосы со лба, и в этом жесте было столько нежности, что я готова была расплакаться.

— Мы не можем вот так просто взять и забыть те несколько недель. Я ранил твою нежную душу, и рана до сих пор кровоточит.

И только тогда я внезапно поняла, что мне никак не удавалось склеить разбитую чашку наших отношений, сделав вид, что ничего, собственно говоря, и не было. Глубоко в груди засела обида, и Гидеон это знал.

— Что ты такое говоришь? — Я высвободилась из его объятий.

— А то, что я не имею никакого права заставлять тебя страдать — даже когда на это есть веские причины — и рассчитывать, что ты сразу все забудешь и все простишь.

— Но ведь ты ради меня убил человека!

— Ты ничего мне не должна, — отрезал он. — Моя любовь абсолютно ни к чему тебя не обязывает.

Каждый раз, когда он говорил, что любит меня, его слова производили эффект разорвавшейся бомбы, хотя он неоднократно подтверждал их на деле.

— Гидеон, я не хочу причинять тебе боль, — уже гораздо мягче сказала я.

— Значит, не причиняй, — сказал он. — Ну ладно, давай есть, пока все не остыло.

* * *

Я переоделась в футболку с эмблемой «Кросс индастриз» и пижамные штаны Гидеона, которые пришлось закатать внизу. Мы поставили свечи на кофейный столик и поужинали, сидя по-турецки на полу. Гидеон остался в моем любимом джемпере, но сменил слаксы на черные домашние штаны.

Слизнув остатки томатного соуса с нижней губы, я принялась рассказывать о том, как провела день.

— Марк собирается с духом, чтобы наконец попросить своего друга жениться на нем.

— Если мне не изменяет память, они вместе уже довольно давно.

— С колледжа.

— Полагаю, решиться на то, чтобы задать такой вопрос, очень и очень непросто, даже если ответ точно известен, — усмехнулся Гидеон.