Книга Сплетенная с тобой, страница 50 – Сильвия Дэй

Но двери оставались открытыми.

И когда мужчина принялся безрезультатно жать на все кнопки подряд, я поняла, в чем дело.

Гидеон.

Улыбнувшись про себя, я сказала:

— Извините, пожалуйста.

Люди в кабине посторонились, чтобы пропустить меня вперед, я вышла, а вместе со мной еще какой-то парень. Типичный клерк, в строгих брюках, рубашке с коротким рукавом и при галстуке.

Двери лифта тут же закрылись, и кабина поехала наверх.

— Какого черта! — возмутился парень, повернувшись в сторону лифтов.

Звонок, предупреждающий о том, что пришел другой лифт, едва не потонул в жужжании и грохоте строительных инструментов. Двери открылись, и оттуда появился Гидеон. Он казался слегка сердитым, разгоряченным, но совершенно неотразимым. Мне сразу захотелось броситься ему на шею. Ведь со мной был настоящий альфа-самец, устоять перед которым невозможно.

Ради тебя я готов остановить вращение Земли. Что уж там говорить, иногда он так и делал!

Сердито бормоча что-то себе под нос, парень, похожий на клерка, вошел в кабину лифта, из которой только что вышел Гидеон, и наконец-то оставил нас вдвоем.

Гидеон подбоченился, пола пиджака отогнулась, и я в полной мере смогла оценить шикарный черный костюм-тройку из очень дорогой ткани. Рубашка тоже была черной, в манжетах его любимые золотые запонки с ониксом.

Словом, он был одет точно так же, как в нашу первую встречу. Именно тогда мне с ходу захотелось оседлать этого великолепного жеребца и затрахать до смерти.

И вот теперь, спустя много месяцев, абсолютно ничего не изменилось.

— Ева, — начал он своим сексуальным голосом, от которого меня бросало в дрожь. — Это не то, что ты думаешь. Коринн заявилась сюда только потому, что я не отвечал на ее звонки…

Я жестом остановила Гидеона и бросила взгляд на запястье, которое украшали прелестные часы — его подарок.

— У меня только тридцать минут, а потому не хочу обсуждать твою бывшую. Давай лучше перепихнемся по-быстрому, если, конечно, не возражаешь.

Гидеон, наверное, с минуту стоял молча, явно пытаясь оценить мой настрой. Я просто физически чувствовала, как крутятся колесики у него в мозгу и постепенно меняется настроение. Он прищурился, его глаза потемнели. Скулы слегка порозовели, губы приоткрылись, дыхание стало тяжелым, а член напрягся под тонкой тканью брюк. Гидеон сейчас чем-то походил на пантеру, потягивающуюся после короткого сна.

Затем он достал телефон из внутреннего кармана пиджака. Нажал кнопку быстрого набора и, не спуская с меня глаз, приложил телефон к уху.

— Послушай, я задержусь на тридцать минут. Если Андерсону это не подойдет, договоритесь с ним на другое время. — Он выключил телефон и небрежно сунул в карман.

— Я тебя безумно хочу, — охрипшим от страсти голосом прошептала я.

Гидеон опустил руку, чтобы поправить ширинку, затем подошел ко мне, его глаза были словно тлеющие угли.

— Пошли.

Он положил руку мне на поясницу именно так, как я любила. Я задрожала всем телом и замерла от предвкушения. Посмотрев на него через плечо, я увидела легкую улыбку на его губах. Он явно понимал, что делает со мной столь невинное прикосновение.

Мы отодвинули защитную пленку, оставив лифты у себя за спиной. Кругом был голый цемент, везде с потолка свисала такая же пластиковая пленка, через которую виднелись размытые силуэты. Я слышала музыку, практически тонувшую в грохоте инструментов, и громкие голоса переговаривавшихся между собой рабочих.

Гидеон целенаправленно шел вперед, отодвигая тонкий пластик. Его молчание возбуждало меня, с каждым шагом нетерпение все больше усиливалось. Он открыл какую-то дверь, и мы оказались в угловом офисе.

Передо мной как на ладони лежал весь город — каменные джунгли с вкраплением домов со славной историей. В безоблачное небо то тут, то там поднимались струи дыма, а потоки машин на улицах казались притоками полноводной реки.

Щелкнул замок, я повернулась и увидела, что Гидеон снимает пиджак. Потом огляделась вокруг. Стол, кресла, в углу — диванная зона. Вся мебель была накрыта брезентом.

Тем временем Гидеон продолжил медленно раздеваться, снимая по очереди жилет, галстук и рубашку. Я наблюдала за ним, завороженная звериной красотой его тела.

— Нам здесь могут помешать, — произнес Гидеон. — Или подслушать.

— А тебя это беспокоит?

— Только если это беспокоит тебя.

Гидеон расстегнул ширинку и направился ко мне.

— Ты меня разыгрываешь. Ведь ты никогда не допустишь, чтобы нам помешали.

— Пусть только попробуют. Если уж я вошел в тебя, остановить меня невозможно. — Он забрал у меня сумочку и бросил на кресло. — На тебе что-то слишком много одежды. — Гидеон расстегнул молнию на моем платье и шепнул: — Постараюсь не слишком тебя растрепать.

— Мне нравится быть растрепанной.

Я сняла платье и уже начала расстегивать бюстгальтер, но Гидеон одним резким движением перекинул меня через плечо.

От неожиданности я взвизгнула и принялась молотить руками по его упругой заднице. Тогда он наградил меня увесистым шлепком и точным броском отшвырнул мое платье так, что оно приземлилось прямо на его пиджак. Затем отогнул брезент, прикрывавший диван, посадил меня и присел передо мной на корточки. Стянул с меня трусики прямо через босоножки на каблуке и спросил:

— Все в порядке, мой ангел?

— Да, — улыбнулась я, прекрасно понимая, что он сейчас спрашивает о родителях и о делах на работе. Это была его обычная манера: сперва позаботиться о моей душе, а уж потом перейти к моему телу. — Да, все хорошо.

Гидеон широко раздвинул мне ноги, выставив напоказ мою щелку.

— А теперь объясни, почему это твоя хорошенькая киска сегодня такая ненасытная?

— Из-за тебя.

— Прекрасный ответ.

— Ты надел тот самый костюм, который был на тебе, когда мы впервые встретились, — толкнув его в плечо, сказала я. — В тот раз мне жутко хотелось с тобой трахнуться. Но я не могла. А теперь могу.

— Теперь и я могу, — пробормотал он, наклонившись поближе.

Я судорожно вздохнула, напрягла мускулы живота и резко выгнула спину, почувствовав, как его язык медленно облизывает клитор, вход во влагалище и постепенно проникает внутрь.

— Позволь рассказать, как я представлял тебя сегодня в своем воображении? — Гидеон продолжал облизывать клитор кончиком языка, удерживая меня на месте, поскольку я уже практически не контролировала себя. — Ты лежишь подо мной на черной простыне, волосы разметались, глаза безумные от наслаждения, а я ввожу свой член в твою упругую нежную киску.

— Боже мой, Гидеон! — простонала я, млея от сладостных прикосновений его языка, словно пробующего меня на вкус.