
Онлайн книга «Тебе держать ответ»
Эд подошёл к навесу. Его тень упала на поющую женщину. — Спой сначала, — сказал Эд. Женщина смолкла и подняла голову. Две другие роолло тоже смотрели на Эда, но он не повернул к ним головы. Та, что пела, была моложе остальных, у неё были продолговатые глаза, приподнятые к вискам, странно большие на сухоньком треугольном личике с серовато-коричневой кожей. Туго заплетённые волосы блестели в закатных лучах, и блестели глаза, и губы блестели, и неожиданно тусклыми на их фоне казались медные браслеты на её узких кослявых запястьях. — Сначала? — переспросила женщина; у неё был низкий бархатистый голос с едва заметным акцентом, куда менее сильным, чем у большинства людей её племени. — Эту песню? — Да, эту. — Хочешь услышать песню — плати, — сварливо сказала её товарка. Другая, помоложе, улыбалась Эду, искоса глядя на него из-под загнутых ресниц. Эд посмотрел на неё, и она призывно качнула полной грудью. Все эти женщины были бедно одеты, и от них несло застарелым потом. Эд оторвал взгляд от глубокого круглого выреза в рубашке женщины и снова посмотрел на певицу. — Мне нечем заплатить, — сказал он. — Только что в толпе срезали кошелёк. А иначе бы всё выгреб до последнего гроша, слово чести. — Нечем платить — так поди прочь, — махнула на него пожилая роолло, явно недовольная взглядами, которыми он обменялся со второй женщиной. — Нет, тётя Лоло, я ему спою, — отозвалась певица. И улыбнулась, без призыва, без гордыни, без вызова. Так, как будто они знали друг друга давно, и у них была общая тайна. Эд сел на землю, прямо на мостовую. Женщина пробежала пальцами по струнам и запела снова, негромко, очень чисто и очень спокойно. «Мой сын, из дальних сизых гор к тебе взывает мать. Мольбу, объятья и укор стремлюсь тебе послать. В родимом доме на холме ты не был много лет, И перед матерью своей тебе держать ответ». «В глухих горах мой старый дом, и ты уже стара. На что теперь твоё нытьё? Скорей бы померла!» «К тебе взываю я, мой сын, сквозь мглу прожитых лет. Молю: гордыню усмирив, послушай мой совет. В разврате, сын беспутный мой, великой славы нет. И перед любящей женой тебе держать ответ». «Что знаешь ты? В постелях дам, моя старуха-мать, Я славу, равную богам, могу себе снискать!» «Ты стал рабом своей мечты, святой поправ обет. И перед кланом должен ты теперь держать ответ». «Мой клан — собранье слабаков, где каждый трус и лжец. И мне отныне всё равно, что с ними быть, что без». «Твой друг, поверженный тобой, лежит в сухой траве. Перед богами, бедный мой, тебе держать ответ». «А что мне боги? За глаза накажут и простят. Не бойся, мать: мне Молог сам — и лучший друг, и брат». «Отвергнув бога и людей, презрев жену и мать, Перед самим собой тебе теперь ответ держать». И тут умолк беспутный сын, потупив дерзкий взор, И для ответа слов найти не может до сих пор. — Это не ваша песня, — сказал Эд, когда она смолкла. — Не наша, — согласилась женщина. — Я услышала её далеко отсюда, в северных землях… — Где именно? — Не помню. Кажется, в Эвентри. — Кто тебя ей научил? Она негромко засмеялась. — Ты совсем не знаешь нашего племени, сиятельный лорд. Никто не может научить роолло песне. Роолло слышит песню и забирает её себе. Мы всегда воруем то, что хотим получить, другого пути для нас нет. — Улыбка внезапно сошла с её лица. Она протянула руку и положила прохладную сухую ладонь Эду на запястье. — Но эту песню я не крала. Мне подарили её, и это не тот подарок, от которого можно отказаться. — Оставь его, Сигита, — отчего-то заволновалась старшая женщина. — Нет, тётя Лоло, не оставлю. Эд посмотрел на неё с лёгкой улыбкой. Любопытно, который раз за день они разыгрывают этот спектакль? Тёмная рука Сигиты сжалась на его запястье. — Идём со мной. Я должна тебе кое-что сказать, но не здесь. — Я не верю в предсказания судьбы, — предупредил Эд. — И у меня правда нет денег. Роолло встала, потянув его за собой. Под ворчанье старшей женщины и жаркий взгляд той, что помоложе, Эд поднялся и покорно последовал за Сигитой. Они обошли навес и остановились с обратной его стороны, оставаясь среди людской толпы, но скрытые от взгляда двух других женщин. — Спроси, что хочешь спросить, — сказала Сигита. — Ничего не хочу, — покачал головой Эд. — Просто я удивился, услышав эту песню… от тебя. — Спроси, — настойчиво повторила она. Её взгляд был странно напряжённым, не таинственным и не масленым, она глядела не как воровка и не как соблазнительница, и Эд на мгновение утратил уверенность. Он неожиданно понял, что действительно хочет кое-что у неё спросить. — Когда ты слышала эту песню, — помедлив, наконец сказал он, — кто её пел? Роолло вздохнула, и прозвучало это так, будто вздох у неё вырвался против воли, но в нём явственно слышалось облегчение. — Да. Именно так, — сказала она и, кивнув, добавила: — Женщина. Это была женщина. И волосы у неё были как день и ночь. Она не могла не заметить потрясения, которое отразилось на его лице. И смотрела жадно, как будто для неё было жизненно важно понять, что он почувствовал, услышав ответ. — Женщина? — переспросил Эд, будто не веря. — Да. Она сказала, что ты удивишься. Ах, как хорошо, что ты наконец пришел. Теперь мы можем уезжать. Лионе и Лоло нравится этот город, а мне нет, я не могу здесь, мне душно, тут что-то… — она наконец отпустила запястье Эда и, подняв руку, слабо пошевелила пальцами в воздухе. — Что-то странное, тёмное, чувствуешь? Здесь зреет что-то, о чём мне не хочется даже знать. — Погоди, — Эд схватил роолло за плечи, и её рука безвольно упала. — Что это была за женщина? Что она тебе сказала? Как… какая она? Сигита слабо качнула головой, глядя на него с лёгкой виноватой улыбкой, будто заранее прося прощения за что-то, чего пока не успела сделать. — Волосы как день и ночь — вот и всё, что я могу тебе сказать о ней. Она дала мне эту песню и сказала, что, когда я буду петь её в Сотелсхейме, ко мне подойдёт человек и попросит, чтобы я спела сначала. И что он спросит меня, кто научил меня этой песне, и что я должна ответить правду. За это она дала мне столько денег, что мы трое смогли доехать до Сотелсхейма и осталось ещё много больше. — У неё были волосы двух цветов? Рыжие и чёрные? Да? — Она велела мне передать тебе две вещи. Ты слушаешь меня? |