Книга Мы не "рабы", а внуки божьи! Языческая Русь против Крещения, страница 26 – Лев Прозоров

Страшный в своей меткости образ – эти кресты, приплывшие по крови, крови, переполнившей русские реки.

Трагичной была для язычников именно утрата городов, самых крупных и древних – а следовательно, утрата самых крупных и древних святилищ.

Здесь мы приближаемся к любопытнейшей области, именуемой геомантикой, или сакральной географией. Её основы в России заложил ещё Зориан Яковлевич Доленго-Ходаковский, поляк по происхождению, неутомимый исследователь русской старины начала XIX столетия.

Он первый выдвинул мысль о том, что городища древних славян изначально и в первую очередь были святилищами. Руководствуясь названиями мест и урочищ, он восстанавливал упорядоченную сеть святилищ-городищ, равномерно покрывавшую Славянщину.

На рубеже XX–XXI веков прозрения Доленго-Ходаковского получили самые неожиданные подтверждения, причём с самых разных сторон.

Археологи обнаружили предсказанную им систему гнёзд поселений, кучковавшихся вокруг «городищ», не нёсших ни так называемого «культурного слоя», свидетельства постоянного проживания на них людей, ни сколь-нибудь серьёзных укреплений – не прикажете же считать таковыми валы чуть выше полутора метров и соответственной глубины рвы.

Зато на этих странных городищах часто находили следы постоянно поддерживавшегося огня и остатки загадочных «столбов», возвышавшихся невесть зачем в центре очерченного символическим валом круга.

Читатель, угадайте – что бы это могло быть?

С другой стороны, были выявлены… тут я, право, затрудняюсь подобрать определение… некоторые, назовём это так, закономерности в распределении по «лицу Земли» силовых структур.

Была даже – причём ещё в 60-е годы минувшего столетия – идея о кристаллической структуре Земли, в «углах» коей древние и строили свои святилища, впоследствии обраставшие крепостями и посадами, превращаясь в города.

Нет, я отлично понимаю скептические улыбочки некоторых читателей – любителей поболтать насчёт «энергий», «сил» и «кристаллов» в последнее время развелось неимоверное количество, право же, отстреливать пора.

Только вот незадача – услугами этих странных людей пользуются, не особенно афишируя это, геологи и археологи. И геоманты, ориентируясь на эти не понятные никому и прежде всего им самим потоки сил и энергий Земли, находят месторождения и древние памятники. Находят, понимаете?

Как говаривали материалисты номер один XIX и XX столетий, товарищи Карл Маркс и Владимир Ленин соответственно, «практика – критерий истины» и «факты – упрямая вещь».

И можно считать установленным, что пращуры наши, закладывая города, прежде всего искали не места «на торговом пути» или в безопасности от врагов. Выбор места для поселений – старше сколь-нибудь активной торговли.

Первые поселения имели, как уже сказано, чисто символическую ограду. Древние искали места, отмеченного волей Богов, места, где легче общаться с небесными Предками. А уж потом, от одного такого города-святилища к другому, прокладывали тропы странники и купцы.

А там возникла и потребность оградить народившиеся городки надёжным валом и тыном от чужаков.

Отсылаю здесь читателя к замечательной книге Станислава Ермакова «Тропою забытого волшебства».

И христиане, захватывая города, били по узлам языческой сети, захватывая не просто стратегические пункты, но места Силы [24] , источники, из которых их противники могли черпать если не мистическую Помощь (любопытно, что русские летописцы ни на мгновение не сомневаются в чудотворной силе языческих волхвов: «То не диво, что от волхвования сбывается чародейство», – пишет Нестор, и эхом отзывается ему Иаков Мних в похвале князю Владимиру – «немало и волхвы чудес сотворили»), то хотя бы моральную поддержку, вдохновение.

Несмотря ни на что, язычники зачастую успевали спрятать от богоотступников святыни предков. И находили их гораздо позднее. Так, в самом начале XVIII века некий гетман нашёл в Чернигове две золотые статуи языческих Богов.

Недолго думая гетман повелел отправить кумиры в Германию, на предмет переплавки в «царские врата» для храма Бориса и Глеба, во время постройки которого и были обнаружены бесценные изваяния. Даже сделать с уникальной находки зарисовки достойный преемник крестителей не потрудился.

А звали этого человека Иван Мазепа.

Кому-нибудь из читателей надо напоминать, чем он закончил? Бесславно сгинул на чужбине с клеймом предателя, если кто-то не знает. Не проходит бесследно надругательство над древними святынями.

Представляю, как хмурятся и сожалеюще качают головами одни читатели этой книги, а другие, если вообще дочитали до этих строк, злорадно усмехаются. Мол, себя-то русские Боги так и не защитили, святотатцев не покарали! Ни Владимира, ни Добрыню…

Насчет Добрыни я бы так уверен не был. Во всяком случае, после крещения Новгорода упоминания об этом человеке куда-то исчезают.

Был дядька-воспитатель великого князя, его соратник по «святому делу» обращения языческой Руси в «истинную веру», посадник Новгородский. И не стало. И тишина, что называется, «мертвые с косами стоят».

Галина Лозко в своих книгах упоминает некое «предание», согласно которому одержимый угрызениями совести Добрыня утопился в Ильмене, вот только никаких подробных ссылок или цитат не даёт – а у меня образ Добрыни Хазарина с угрызениями совести как-то плохо соотносится.

Было ли там чему угрызаться? Очень сомневаюсь. А вот судьба его племянника на некоторые размышления так-таки наводит.

Дело в том, что в 1635 году киевский митрополит Пётр Могила нашёл останки «святого» в саркофаге из красного шифера. Мощи Владимира были в страшном состоянии – буквально разодраны на части.

И ещё одно обстоятельство – на очень многих старых иконах, начиная с фресок XII века в соборах Владимира, Владимир изображён с очень характерным крестом в руке. С атрибутом мученика.

На это впервые обратил внимание в середине XX века ассиролог-эмигрант, любительски занимавшийся древнерусской историей Александр Куренков, публиковавший свои исследования под псевдонимом А. Кур.

Сам он давал ответ на эту загадку в русле своих весьма эксцентричных воззрений на первые века русской истории. Их мы целиком оставим в стороне (интересующиеся могут обратиться к собственным трудам Куренкова), но наблюдения его от этого не утрачивают точности.

Только смутно упомянули, что останки новопреставленного князя вынесли из терема тайно, завернув в ковёр, – почему же именно в ковёр-то?

Уж не в тот ли самый, на котором крестителя Руси настигла внезапная и мучительная кончина, и не оттого ли, что разодранный на части труп надо было поскорее скрыть от людских глаз? А ведь это почти необъяснимо.