Онлайн книга «Ангел Бездны»
|
— Смотрите, он рисовал очень похожие картины, — обнаружила Даша. — Самоплагиат, — воспроизвела утверждение соперника Катя. — Иногда он менял только мелкую деталь. — А я о чем? Пусти меня, — Чуб оттеснила Акнир от ноутбука. — Смотрите сюда. Вот, к примеру, одна… — Землепотрясная открыла картинку, изображавшую двух девушек в платьях римлянок, сидящих в саду при свете луны. Лицо красивой смуглой брюнетки было повернуто в профиль. Блондинка склонила голову на плечо подруги. — Вот вторая, — сказала Даша, показывая им тот же сюжет. Те же самые девушки в тех же платьях сидели в том же саду — только головы римских красавиц были повернуты чуть иначе. — А теперь… — Землепотрясная застучала по клавишам. Брюнетка и блондинка стремительно завертели головами. — Вы поняли? Это — не самоплагиат! Это — комикс. Он как будто рисовал мультик. Еще до того, как их придумали… А теперь поглядите на нашу story… Даша нашла в папке три изображения «Тихой ночи»: открытку издательства «Рассвет», картину, купленную Катей на аукционе, и еще одну — украденную ею же из мастерской. Рука Чуб снова начала бить по кнопке. Увиденное и впрямь походило на мультфильм… Вылетающая из туманного озера дева-душа подняла руку, обняла Ангела за шею и повернула к ним голову, словно хотела взглянуть на мир на прощанье. — Он не перерисовывает один сюжет — он его продолжает! — громко заключила Даша. — Просто в его время мультиков не было, и он сам точно не знал, что рисует. У каждой его картинки есть движение. Или точней — продолжение истории. И у нашей ангельской девы — тоже… — Ты хочешь сказать, — уловила мысль Маша, — что мы видим лишь три фрагмента. Четыре — если считать и картину «Дух Бездны». Четыре кадра цельной истории о Черном Ангеле, ставшем Белым… — Или наоборот, — сказала Катя. — О Белом Ангеле, ставшем Черным. Мы не знаем последовательности. Не знаем, какая из работ изображает финал. — Значит, нужно просто собрать фотки всех работ Котарбинского и сложить их вместе, — беспроблемно предложила Чуб. — И мы узнаем всю историю Духа Бездны. — Боюсь, собрать их все невозможно, — покачала головой Дображанская. — Ведущий аукциона рассказывал, что Вильгельм Котарбинский нарисовал их великое множество. Часть его работ до сих пор не найдена. Он легко продавал их, легко дарил… Потому в Киеве даже в наши дни часто находят новые и неизвестные сепионы. — Значит, нужно найти все, что можно, — оборвала ее Даша. — Мне говорили, что есть еще одна работа, — вспомнила Катя. — Владельцы не пожелали продать ее на аукционе. Ну, а еще больше картин я видела в его мастерской… — Катерина застыла с видом «Ну что, мне разорваться, что ли?» — Жаль, что мы не знаем, какая именно картина даст нам ключ к тайне. Мы даже не знаем, в чем тайна, — вздохнула Маша. — «Тайна»! — вскликнула Дображанская. — Так называется третья картина! Сначала я должна съездить в Аукционный Дом… — Нет, — оспорила Маша Ковалева, — сначала к Котарбинскому. В Прошлом время стоит, — разъяснила свое предложение она. — Потом — за «Тайной». Я с тобой. — Прости меня, Маша. — Катерина удрученно нахмурилась. — Сюрприза не вышло. Эту картину, — показала она на экран с ангельской девой, — я собиралась подарить тебе вечером на день рожденья. — Эту?.. Маша совсем не умела врать — и трех ее разочарованных букв совершенно хватило, чтобы понять… — Она и тебе не понравилась? Нужно было покупать «Духа Бездны»!.. — расстроилась Катя. — Да, нужно было! — поддержала Чуб. — Что ты… нет, нет, — замахала Ковалева руками. — Он такой страшный. Мне нравится Белый Ангел… — Забудь про него, — приняла соломоново решение Катерина. — Держи, — сняла она с груди модерновую брошь. Маша протянула сразу обе руки, чтоб принять драгоценный подарок. И на этот раз Дображанской не нужно было и слов, чтоб понять, как младшей из Киевиц понравился дар. * * * На этот раз дверь в номер Котарбинского была не только не заперта — приоткрыта. Но Катя все равно постучала. — Войдите… — его голос был тихим. Художник сидел на дубовой лавке, сгорбившись, закрыв глаза. — Здравствуйте, — поздоровалась Катя. — Я пришла к вам, чтоб закончить портрет. Он только плотнее прикрыл веки. — Помните меня? Я была у вас вчера… Мы не успели поговорить об оплате. — Что? Об оплате?! — резко поднял голову он. — Вы намерены оплатить мою работу? Деньгами? — Вы предпочитаете натуральный продукт? — порядочно удивилась Катерина Михайловна. — Простите, простите, — вскочил он со скамьи, — я подумал… не понял… Так вы были вчера. Втроем? — Вдвоем, — припомнила Катя так и не разъясненную натурщицу в спальне. — А это моя спутница Мария Владимировна, — представила она Машу Ковалеву. — Очень приятно, Мария Владимировна, — галантно сказал Вильгельм Котарбинский. Но что-то изменилось. В прошлый раз он излучал счастье, нынче — угас; он был не просто несчастлив — сломлен. Однако, если вчера у него умер кто-то из близких, все легко объяснялось. — Вдвоем… так и есть… А вторая сегодня не пришла? — поинтересовался он. — Не пришла, — подтвердила Катя, не слишком понимая, почему она должна отчитываться за других визитеров. — В таком случае, сегодня я могу поработать только над вами, — сделал вывод он, разыскивая среди множества работ вчерашний эскиз. — Ах, вот и он… Я забыл спросить, какой портрет вы хотите… — А можно посмотреть то, что вы написали? — подойдя к нему, Катерина заглянула в лист и вскрикнула так отчаянно громко, что Маша Ковалева немедленно бросилась к ним. Портрет являл Катерину Михайловну Дображанскую в полный рост: высокую, стройную, с горделивой посадкой головы, ослепительно-прекрасным лицом. Тем больший контраст представляла вторая женщина — стоящая, плотно придвинувшись к ней, невысокая, некрасивая, с крупными резковатыми чертами лица, большим ртом, темными глазами и крыльями бабочки за спиной. «Придвиньтесь, прошу вас…» — вспомнила Катя непонятную просьбу художника. И его возглас: «…такой дивный контраст!» «А вторая сегодня не пришла?..» — Кто это?.. — глухо спросила она. — Вы… и та, вторая… вчера… — объяснил Котарбинский. — Та, что не смогла сегодня… Она была с вами. — Была со мной тут?! — Что же, она — нереальна? — справился он обреченно, но совершенно без удивления. — А вы? — Я — да, — сказала Катя. — Вчера я думал, вы обе… — сбивчиво заговорил он. — Обе как те, другие… Как все они. Особенно вы. Люди редко бывают столь красивы… Но те, другие, не платят за работу. И когда вы спросили об оплате… Я подумал… и вы, и она… и та третья, с арфой… |