Книга Море имен, страница 123 – Ольга Онойко

Дождь стих, когда Ясень ступил на платформу.

Держа Инея за руку, он прошел ко второму вагону и там остановился. Белая крыса выскользнула из ворота полурасстегнутой куртки и взобралась старшему Обережу на плечо.

– Ну вот и все, – сказал Ясень крысе, – пришли.

Он сел на корточки и протянул руку к открытой двери вагона. Алые глазки крысы обратились сначала к Ясеню, потом к поезду, крыса сбежала по руке от плеча к кисти, а потом взлетела в упругом прыжке, точно пущенная пружинкой, и приземлилась уже в тамбуре.

– Над тамбуром горит полночная звезда… – вполголоса пропел Ясень и усмехнулся. Лицо его стало жутковато-хитрым, неласково-насмешливым. Иней отступил на полшага и сжал руки. Ему не нравилось, когда папа бывал таким. Такой папа его пугал.

– Кондуктор не спешит. Кондуктор понимает… – Ясень встал. Крыса смотрела на него в дверной проем. Взгляд ее был осмысленным, как у человека.

– Это Нефритовая Электричка, – сказал Ясень то ли крысе, то ли Инею. Иней посмотрел на поезд и поежился. Он хорошо знал, как выглядит волшебная Электричка, и хмурый поезд на нее совсем не походил. – Она мимикрировала под местный поезд. Когда она отойдет от перрона, то вернет себе обычный облик. У нее четыре вагона. Первый – плацкартный, и туда я тебе заходить не советую. Пока.

Крыса молча смотрела на него.

– Удачи, – сказал Ясень. – Прощай.

И, повинуясь его слову, Электричка сомкнула двери. Тяжело вздохнув, она подалась назад, а потом медленно, медленно начала набирать ход. Иней следил за ней во все глаза. Отойдя от перрона, она никуда не исчезла, а продолжала удаляться, как самый обычный поезд, но Иней неясно чувствовал, что папа не соврал, сейчас Эн, белая крыса, уже едет на настоящей Электричке среди туманных цветущих рощ…

– Ты этого хотел. Что ж, аллилуйя, – продекламировал Ясень, ухмыляясь. – За сыновей любую дрянь порву я.

– Папа, – тихо спросил Иней, – кто это… был?

– Это нехорошее существо, – ответил папа. – Проксидемон Эн. Норовил Алика обидеть.

Услыхав о брате, Иней сразу подался вперед.

– Но раз в жизни, – продолжал Ясень обстоятельно, будто рассказывал сказку, – у него возникло доброе желание. Вернее, два добрых желания. И хотя он все равно думал только о себе… я решил их исполнить.

– Какие желания?

– Стать свободным. Стать человеком.

Иней заморгал.

– Папа, – робко спросил он, уставившись в мокрый асфальт под ногами, – а ты его обманул?

Папа зыркнул на него насмешливым черным глазом.

– А ты сам догадайся.

Иней вздохнул.

– Вроде бы нет. Кажется. Но…

– Но я не обо всем ему рассказал, – кивнул Ясень. – Расскажи я все, он отказался бы от добрых желаний и остался со злыми. И никому оттого не стало бы хорошо, в первую голову – ему самому.

– А…

– Проводницы, – ответил папа на незаданный вопрос Инея. – Рано или поздно в поезде проснутся проводницы. Они растерзают его. Огнем, светом и ужасом они уничтожат его суть, всю, кроме единственного зерна души. Пройдут века, и это зерно сможет родиться и стать человеком.

Иней не все понял в папиных объяснениях, но стало ясно, что предстоит что-то очень жуткое… такое, что и не вообразить. Не описать ни в какой сказке. От жути ему стало так холодно, что он перестал чувствовать пальцы ног в ботинках. Он низко опустил голову и оцепенел, не зная, что сказать.

– Да ну тебя! – весело сказал папа. – Что-то ты разнюнился, мужик.

Иней несмело поднял глаза.

Папа улыбался как ни в чем не бывало. Он стал совсем прежним. И Иней заметил наконец, что папа тоже очень устал. Он радовался так, как будто почти закончил трудное, очень трудное дело, почти достиг цели и уже предвкушал заслуженный отдых. Иней улыбнулся ему, порадовавшись заодно. А потом понял, что невольно прочитал чуть-чуть папиных мыслей, и покраснел как рак.

Папа расхохотался.

– Ладно, – добродушно проворчал он, – ладно тебе. Я же разрешил.

Иней облегченно выдохнул и тоже улыбнулся.

– Пап, – спросил он, – а что нам еще осталось сделать?

Ясень сощурился по-лисьему хитро: узкие глаза его сошлись в щелочки, в которых горели лукавые огоньки. Улыбка его сделалась просто-таки до ушей. «Хоть завязочки пришей», – вспомнил Иней и фыркнул.

– Нам, – сказал папа, – осталось самое интересное. Мы будем ловить Алика.

– Ловить?! – вытаращился Иней и скорее подумал, чем сказал: «Мы же так долго от Алика убегали!»

– Именно, – подтвердил Ясень и просиял, как солнце в тучах: – Держись, мужик! Ничего не пугайся. Я с тобой.

* * *

Четвертым в команде Летена на этот раз стал Волен, низкорослый, сутулый человечек, постоянно улыбавшийся. Даже дружелюбная улыбка не красила его маленькое, словно стиснутое в кулачок лицо. Светло-голубые глаза Волена постоянно были расширены, так, что между краями радужки и веками открывался белок, и оттого казалось, что Волен то ли под кайфом, то ли маньяк в приступе мании.

За рулем снова сидел Корней. Мая не было. Алей помнил, что Май, оценив опасность, отказался участвовать в развлечениях Воронова. Подумалось, что лучше бы с ними остался расслабленный, холодный стрелок Май… От Волена темным излучением шло чувство неуюта и какой-то казенности. Ассоциации продолжались сами собой: грубо покрашенные стены, ржавчина, штукатурка, вонь, страдание, сублимированное в агрессию. Выщербленной стеной вставала безличная жестокость государственной машины. Алей только и делал, что пытался закрыться от этого, но не удавалось. Его охватывали досада и злость. Он утешал себя тем, что у всего есть плюсы и минусы, но… Стоило оттачивать интуицию и развивать сверхъестественную проницательность, чтобы в итоге остаться без кожи на ледяном ветру!.. Плюсы и минусы и побочные эффекты: мало пересечь Предел, нужно еще освоиться по ту сторону.

Алей искоса бросал взгляды на Летена; тот, отойдя в сторону, говорил по мобильнику. Воронов, конечно, ничего подобного не чувствовал, а если и чувствовал, то такие вещи его не раздражали. Несомненно, они были частью его тоннеля, его личной вселенной; но – пренебрежимо малой частью, в то время как мир Волена ими ограничивался.

Устав бороться с собственным обостренным восприятием, Алей решил пойти от противного. Он зафиксировал свои ощущения от присутствия Волена и превратил их в стартовое звено поисковой цепочки.

Он даже не успел удивиться тому, каким стремительным и легким стал его поиск. Ответ едва ли не опережал вопрос.

…Волен сидел в машине Летена на переднем сиденье, рядом с Корнеем. Он не мог никому мешать, но все равно сжимался, стараясь занять меньше места. Здесь он занимал низшее звено иерархии.

А Алей видел его Якорь.