Онлайн книга «Море имен»
|
Светел Тишин предполагал, что так можно не только калечить, но и лечить – хотя бы исправлять последствия. Только проверять эту гипотезу было слишком опасно, да и некому. Алей надел наушники и спустился в метро, оставив все мысли на поверхности. * * * Против обыкновения, баба Медя не сидела на любимой скамейке; Алей даже удивился, а потом услышал ее громкий голос и приметил, как она вдали за гаражами гуляет с внучкой. Вечер выдался светлый, безмятежный и будто бы сладкий, как карамель. Меж тихих деревьев плыли солнечные лучи. У дверей подъезда лежала белая кошка и внимательно смотрела прозрачными ледяными глазами. Кошка была незнакомая и очень строгая с виду, Алей не рискнул с нею заигрывать. За дверями распахнулась темнота, почти непроглядная для привыкших к солнцу глаз. На одном дыхании взбежав на этаж, Алей едва не налетел на брата. Иней сидел на полу у дверей квартиры, руками и ногами обняв школьный рюкзак. Он не повернул головы – так и смотрел в стену, безразлично и внимательно, как белая кошка. «Вот те раз», – озадаченно подумал Алей. Он обрадовался, что Иней не остался сидеть взаперти в квартире Шишова: то, что мальчишка сам пришел поговорить – хороший знак. Но сегодня он ждал Осень… Иней про нее еще ничего не знал. Неудачные получались обстоятельства для знакомства, совсем неудачные. Хуже не придумать, чем просить девушку уйти. «Осень-то поймет, – подумал Алей. – Но Иня… он же ко мне с горем своим пришел, расстроенный весь, а тут чужой человек, да еще и девушка. Он застесняется…» Стесняться было чего – даже на взрослый Алеев взгляд. Неведомо, что взбрело в голову Шишову, где он нашел такого косорукого цирюльника, но мальчишку не просто побрили как новобранца, а оставили, точно в издевательство, гнусную жидкую челочку. «Не замечу», – решил Алей. Он покусал губу – и улыбнулся. – Толстый! – весело сказал он. – Ты чего тут делаешь? Иней перевел на него взгляд. Не был он толстым, даже пухленьким не был, но по сравнению со старшим братом казался приземистым и коренастым. Алей в шутку обзывался Толстым, когда хотел немножко его растормошить. Иней мог так замечтаться, что ничего вокруг не видел и не слышал… – Я со дня здоровья ушел, – медленно ответил брат. В раскосых глазах Инея точно тьма стояла. У Алея морозец подрал по коже. – Ты хоть обедал? – спросил он как можно беспечней. – Не-а. – Ну, чего сидишь? – Алей отпирал дверь. – Пойдем лопать. Иней помедлил, потом все же встал и шагнул за Алеем. Он тащил рюкзак за лямку, и рюкзак бил по ногам. Иней будто не замечал этого. – Разувайся, руки мой, – бодро велел Алей и шмыгнул в комнату. С трудом попадая пальцами по кнопкам мобильника, он вызвал номер Осени. Та наверняка уже вышла из метро. Алей сознавал, что это непростительное хамство – вот так сейчас просить ее «не приезжай», но приходилось выбирать меньшее из зол. Иней был не в порядке. Совсем не в порядке. В ванной шумела вода. «Осень поймет», – мысленно повторил Алей, беспокойно барабаня пальцами по подоконнику. «Аппарат абонента выключен или временно недоступен». Алей тихо выругался. Сердце неприятно колотилось. Чаще и чаще. Шаркая, прошел по коридору Иней – из ванной на кухню. Сел на стул. «Стартовать цепочку, – подумал Алей, цепляясь за эту идею как утопающий за соломинку. – И… найти нужные слова. Только я же не знаю, сколько времени это займет. Рехнуться можно… никто, наверное, не использовал предельный поиск для такого». Не было времени. Стараясь не смотреть на Инея, Алей направился мимо него к холодильнику. Открыл дверцу и застыл, уставившись внутрь. «Сейчас, – думал он, – сейчас сообразим…» – Аля? – тихонько сказали рядом. Алей выпрямился. Попытался улыбнуться: нервно дрогнули углы губ, но получилось. Совладав с собой, он с облегчением заметил, что выражение лица Инея переменилось. – Что, Иня? – Ты пельмени варить будешь? – Что?.. А! Нет, – Алей улыбнулся уже легче, – ко мне Поляна приходила, хавчика наготовила. Вот, борщ настоящий! Иней внезапно рассмеялся – напряженным, звенящим сквозь слезы смехом. – Знаешь, чего баба Медя говорит? – сказал он. – Наш, говорит, Алечка в людях не пропадет, он такой тощий (Иней, передразнивая бабку, произнес «тошшай»), худенький мальчик, что его каждому покормить хочется. – Баба Медя скажет, – фыркнул Алей. Он разлил борщ по тарелкам, поставил их в микроволновку и сел, облокотившись о стол. Руки все еще дрожали, пусть почти незаметно. Идея стартовать ассоциативный поиск так и не ушла: Алей по-прежнему не знал, что говорить. – А нам оценки четвертные объявили, – сказал Иней. – И как у тебя дела? – У меня по математике тройка. А так все пятерки и четверки. Алей задумчиво потеребил нижнюю губу, потом враз надулся и пригорюнился. – Горе ты луковое! – с наигранным унынием сказал он и закатил глаза. – У тебя такой брат! Всю школу на доске почета висел! А у тебя тройка по математике. Тьфу! Иней опустил голову. – В году четверка выходит, – виновато ответил он и вдруг вскинулся: – Аля, позанимайся со мной, а? – Когда, летом? – Ну да. – Толстый, ты чего? – изумился Алей. – Летом надо отдыхать. – Да ну… – неопределенно сказал Иней. – Летом надо отдыхать и набираться сил, – наставительно сказал Алей. – А вот со следующего года чтоб никаких троек! – Ага. Аля… – Иней моргнул, помялся; Алей наклонился к нему, – а меня перевести хотят в другой класс. Алей на миг задержал дыхание. «Хорошо, что мне об этом Ленька рассказал, – подумал он. – Всегда лучше знать заранее». – Никто тебя не переведет, – твердо заверил он. – Я сказал. Иней вздохнул и умолк. Алей покусал губу. Не стоило тянуть время. Иней был по натуре парень замкнутый и не то что жаловаться – разговаривать с людьми не любил. Если заболтать его всякой чушью, пытаясь развлечь, есть риск, что он вообще передумает и так и не расскажет о своей беде… – Ну что ты, Инька? – тихо спросил Алей. – Мама с дядей Левой ругаются? Лицо брата потемнело. – Нет. Не ругаются, – сказал он таким голосом, что ясно стало: лучше бы ругались. – А что? – Алька, возьми меня к себе жить. Алей оторопел. Этого он не ждал. Иней слез со стула и стоял посреди крохотной кухоньки, умоляюще глядя на брата. |