Онлайн книга «Темный мир»
|
— Я просто… я как не своя была. Честное слово. — Забей. — Пытаюсь… — Ты не пытайся. Ты просто забей. — Забью. Буду опытной стервой. Дай сигаретку. — Ты же не куришь? — Только когда выпью. — А пьешь, когда в карты много проигрываешь? — Ага. — На. Мы покурили и помолчали. Потом я сказал: — Ты знаешь… мне неловко признаваться, но мы, похоже, заблудились. — Я догадалась, — сказала Маринка. — Что будем делать? — Как ты думаешь, нас ищут? — А толку? Восемь человек… Думаю, Рудольфыч уже связался со спасателями, утром они будут на хуторе… Самое разумное — сидеть на попе ровно и ждать. — Надо тогда какую-нибудь полянку найти или горку. — Это да. И теперь смотри… — Я пальцем на ладони показал расположение берега и наш маршрут. — Если даже что-то у меня в голове сбойнуло, то получается, что мы шли параллельно берегу и дороге. Но если свернуть на север, то мы неизбежно упремся в озеро. Оно большое, его не проскочить. То есть пойдем на север — или до полянки-горки, или до берега, как получится. Согласна? Она подумала. — Разумно. Только… — Что? — Я ногу стерла. Точнее, обе. Но одну сильно. — Ну, мать… — Да, дура. Я уже говорила, по-моему? — Да, что-то такое говорила… Я полез по карманам. Обычно я всегда таскаю в карманах необходимые мелочи — особенно когда не в городе. Но я мог забыть переложить их из рюкзака… Так, нож здесь, фляжка с НЗ здесь, фотоаппарат и диктофон здесь, сменные носки здесь… Не забыл. Пластырь, фломастер с йодом, анальгин. Анальгин нам пока не понадобится… — Подставляй. Да, левый ахилл Маринка сбила капитально, в кровь, равый — только натерла мозоль. Я обработал рану, заклеил. Проколол мозоль и тоже заклеил. — Будешь как новенькая. — Спасибо, Кость. Что бы я делала без тебя… Я хотел сказать что, но вовремя прикусил язык. Как сказал Козьма П., «не шутите с женщинами, эти шутки глупы и неприличны». В четырнадцать я этого не понял, счел просто афоризмом, фразочкой от избытка остроумия, а с девятнадцати не устаю восхищаться: уже и не счесть, от скольких неприятностей уберегло лично меня буквальное следование, казалось бы, простеньким хохмам. — Аккуратненько двинулись. Будет больно — говори сразу. — Хорошо. И мы пошли на север. На часах уже перевалило за полчетвертого, небо стало совсем светлым, думаю, начинался медленный северный восход. Вдруг как-то разом исчезли камни, лес поредел, стало больше берез. Наверное, из-за ярких белых стволов и светлой зелени я не обратил внимание на то, что за этими деревьями леса уже не видно. А потом туман стремительно сгустился и поглотил нас. — Руку, — сказал я Маринке. Она послушно дала руку. Пальцы теплые, это хорошо. Мерзнуть — это хуже, чем голодать. Черт, зачем только я вспомнил про еду! Было светло. Так бывает в горах, когда попадаешь в тонкое облако. Светящаяся пелена. Поминутно сверяясь с компасом, мы шли на север — неторопливо, поскольку торопиться было некуда. И опять прошел час. Ни берега, ни дороги — ничего. — Перекур? — предложил я. — Давай, — согласилась Маринка. — Только… — Что? — Мы не можем ходить по кругу? — Вслед за магнитным полюсом? — Я читала — есть такие места… аномальные зоны… — Я тоже читал. — Может, и здесь? Недаром тут почти никто не живет. — Не знаю, — честно сказал я. — В любом случае — надо выбираться на открытое место. — Это да. И еще чтобы там был ручей. Или ключ. — Или озеро. — Лучше всего озеро. — Тихо, — сказал я. Где-то вдали, на пределе слышимости, возник звук мотора. Он медленно перемещался. — Вот и дорога, — сказал я. Сверился с компасом. Судя по звуку, дорога оставалась справа от нас — а значит, мы вот-вот выйдем к озеру. Ну, если не вот-вот — то все равно выйдем. Проявив завидное упорство. Мы прошли еще немножко вперед — и буквально выскочили на поляну. Туман все еще держался, светился, и поэтому, увидев контуры построек, мы оба подумали, что это наш хутор. И бросились со всех ног… Но это, ребята, был не наш хутор. Стоял покосившийся забор, подпертый зарослями такой густой крапивы, что я даже попятился. Ворота были без створок — только столбы и перекладина. Судя по неприбитой траве, в них давным-давно никто не входил. За воротами виднелся один дом, за ним угадывался амбар или хлев. — Ухты, — сказала Маринка. — Заброшенный… — Да, — кивнул я. — Наверное, тут таких немало. — Колодец должен быть, — сказала она. — Давай найдем? — Ну, давай… Пить действительно хотелось чертовски. Колодец имелся, но добраться до воды — а она вроде бы стояла внизу — не было ни малейшей возможности: отсутствовали не только ведро и цепь, но и ворот, и пара верхних венцов сруба. Как будто кто-то специально разорил это место, чтобы люди не возвращались. Сам дом был типичной карельской избой в три окошка, с бесстропильной крышей и несимметричным перерубом — то есть в передней длинной стене сначала два окошка, потом идет внутренняя межкомнатная перегородка из таких же примерно по диаметру бревен, врубленная в переднюю стену или «в клин», или «в лапу», и потом — еще одно окошко. Отличием от множества подобных изб был навес над входной дверью, на перекладине которого с трудом различались какие-то знаки — наверное, обереги. Я попытался сфотографировать перекладину, но света было еще слишком мало, а со вспышкой видна была только чистая поверхность доски — фронтальный свет как бы заливал борозды. Ладно, подумал я, дома увеличим, плеснем контрасту… Маринка потрогала дверь. Замка никакого видно не было, но дверь не поддавалась — возможно, была забита гвоздями или просто набухла. — Давай войдем? — В голосе Маринки вдруг послышалось непонятное возбуждение. — Вдруг там… ну, что-нибудь? А? — Да неловко как-то… — Перед кем? Никого нет. И сто лет тут никого не было. — Я вижу. Но все равно… — Ай, да ну тебя… |