Онлайн книга «Про любоff/on»
|
– Это только начало. – Ты меня пугаешь. – Что мы делаем сегодня вечером? – «Мы»? – Конечно мы. К сожалению, из соображений политкорректности я не смогу пригласить тебя на ужин… – Ничего страшного, я привыкла… – …в ресторан. Но я приглашаю тебя на ужин домой. Со свечами. Причем ужин я приготовлю сам. Как раньше, помнишь? – Влад, я люблю тебя. – И я тебя люблю. – Я тебя больше. – Договорились, ты – больше. – Дурак. – Конечно, дурак. Кто еще любит собственную жену спустя пятнадцать лет? – У меня такое хорошее настроение… – Тебе больше его никто не испортит. Позвонили из издательства. Вчера был Международный день детской книги. Мы спонсировали отправку книг в шестьдесят детских домов по всей России. Издательству исполняется десять лет, и они хотят провести грандиозную благотворительную акцию. С нашим участием. Я приготовил на ужин ризотто с каракатицей. Лада сидела на кухонном столе и язвила. Домработница каждые пять минут боязливо заглядывала в дверь. – А на десерт? – громко интересовалась Лада. – Что я буду есть на десерт? – Смотрела «Девять с половиной недель»? Вот такой у тебя будет десерт. – А это не слишком жирненько? – Для тебя, конечно, слишком, но так уж и быть. – Ах, вот как! Для меня жирненько? Лада прыгнула мне на спину. От неожиданности я еле удержался на ногах. – Это для тебя жирненько! Домработница наконец набралась смелости и зашла на кухню. Но на этом ее смелость закончилась. Она стояла посередине и растерянно молчала. – Зита, все нормально, – сказал я, и Лада подошла к ней поближе, чтобы подхватить ее в случае неожиданного обморока. – Спасибо, – пролепетала Зита. – Мы готовим ризотто, а вы потом обязательно его попробуйте, – улыбнулась Лада. Зита недоверчиво покосилась на сковородку. – Вкусно, вкусно, – пообещал я. – Может, конечно, не так вкусно, как вы готовите, но тоже ничего. – Так я не нужна? – уточнила Зита. – Не нужна, не нужна. Мы сами. – Лада обняла меня, как только за домработницей закрылась дверь. Мы целовались, а я в это время правой рукой помешивал морепродукты на сковородке. А Лада правой рукой расстегивала мой ремень. Потому что левой она доставала рис из шкафчика. Снег уже давно сошел, кое-где появилась трава, и под первыми лучами весеннего солнца даже уже начали распускаться цветы. Перезвон колоколов на Ваганьковском кладбище объединял прошлое с настоящим. А настоящее с вечным. И пока колокола не смолкли, вечное казалось единственно ценным. На похоронах Ленин папа поклялся найти убийцу. И отомстить. Огромные столетние сосны тянулись к небу так же, как наши глаза и, скорее всего, наши души. Я бросил на дно могилы горсть свежей земли. Как и все остальные. В храме я зажег свечу и долго смотрел на пламя. Оно дергалось, будто в агонии. Говорят, что свеча – это немая молитва. Моя свеча кричала. А может быть, просто был сквозняк. Позвонила Лада. Сообщила, что ее подруга, которая живет в Париже, родила. Двойню. И хочет, чтобы Лада стала крестной. Нас приглашают на крестины. – Дорогой! Представляешь, как здорово! А ты будешь крестным! Это будут самые настоящие наши крестные дети! И мы будем о них заботиться! – А когда крестины? – Я был в Думе, приехал проверить, как идет ремонт в моем будущем кабинете. Пока только меняли пол. – Послезавтра. Такая спешка потому, что Мишель слегка приболел, и они хотят быстро их окрестить. Так батюшка посоветовал. Скажи, какое очаровательное имя – Мишель? Я никак не мог полететь в Париж. – Очаровательное. – А малышку зовут Жанной. Я позвоню секретарше, скажу, чтобы она занялась билетами? – Лад… – Что? – Я не уверен, что смогу полететь… – Не уверен? – переспросила Лада, и я понял, что она сейчас расплачется. – Ты же знаешь, у меня работа… – Да, знаю. Ладно. Я скажу, чтобы она поискала другого крестного отца. Лада повесила трубку. Почему всегда все так не вовремя происходит? Я набрал Ладу: – Лад, давай знаешь как сделаем? – Как? – Она делала вид, что не плачет. – Улетим завтра ночным рейсом, утром там, крестины же утром? – Утром. – А потом я вернусь в Москву, а ты, если хочешь, останешься еще на пару дней. – Хочу. Я хочу побыть с детьми. – Ну и отлично. – Я люблю тебя. Как здорово! – Я даже убрал трубку от уха, чтобы не оглохнуть. – И я тебя. Зашел Димка и удивленно уставился на мою улыбающуюся физиономию. – Я отменил поездку в горы. Жена орала – ужас. – А я улетаю в Париж. – Чего? – В Париж. Да ладно тебе. На полдня. – С кем? – С женой. – Круто. Лада боится летать. Она начинает пить шампанское еще до взлета. И хватать меня за руку. И заглядывать в глаза стюардессе. И шептать какую-то специальную молитву. – Во всей этой истории хорошо только одно, – сказала она, когда самолет стал набирать высоту. – Что? – Если мы умрем, то вместе. «Боинг-747» разрывал облака, как щенок игрушку. Лада крепко держала меня за руку, и мне было приятно, что она рядом и, если ей страшно, так же ищет мою руку, как и пятнадцать лет назад. Париж встретил нас летней погодой, мы поселились в Costes, гуляли по Елисеевским, в церкви Сен Сюльпис мы держали на руках улыбающихся двойняшек, и колокола в Париже звонили не так, как в Москве: под этот звон хотелось любить, смеяться и жить. Лада провожала меня в Шарль де Голль, и мы целовались у трапа, не боясь ни взглядов, ни папарацци. Из Шереметьево я поехал в банк, занимался делами и каждый час звонил Ладе. Она уже скупила все игрушки в Париже и теперь собиралась перейти на одежду. |