Онлайн книга «Воин Бездны»
|
Он устремил взгляд вверх – туда, где уютная темнота сменялась резким, слепящим, нестерпимо жгучим светом. Сначала он ничего не мог различить: мешала пляска волн на поверхности. Затем, прикрыв глаза толстыми веками, разглядел смутную тень, издали похожую на тушу Убийцы. Щупальца сами сплелись в клубок, клюв помимо воли издал тревожный скрежет: Эрван ощутил, как по коже побежали багровые пятна. Опасность! Но враг не подавал признаков жизни – просто качался на волнах. Осмелев, Эрван рискнул прикоснуться к мозгу врага… и опешил. Вместо алчного, беспощадного разума кита он наткнулся на целое скопление бурлящих эмоциями сознаний: страх, боль, ярость… И ещё – такая знакомая, близкая и понятная решимость – победить или умереть. «Сколько их там? – со смятением подумал Эрван. – И кто они?» А потом он вспомнил: как же давно это было! Целая колония странных моллюсков из раковины, влекомой ветром… Нелепые, беспомощные существа: ни панциря, ни зубов, всего защиты – четыре неуклюжих то ли щупальца, то ли плавника. Как и Убийцы, не умеют дышать в воде: да только Убийцы умеют нырять на глубину и задерживать дыхание, а эти – сразу тонут. Убийцы… Воспоминания нахлынули разом: болтающиеся огрызки щупалец… густо-синее облако крови, покидающей тело… огромные зубы, готовые разорвать, перемолоть, уничтожить… Эрван завертелся на месте, вытянул щупальца в стороны, готовый дорого продать свою жизнь… А потом увидел врага: громоздкий силуэт, бессильно изогнув хвост, погружался во тьму. Из уродливой головы зверя струился темно-бордовый след: привлечённые запахом крови, со всех сторон скользили остроносые тени – акулы учуяли поживу. «Скоро и за мной…» Он чувствовал, что умирает: то ли разумом, то ли древним инстинктом ощущал – недавно пережитое было последними воспоминаниями угасающего мозга, предсмертными видениями. Знал, что на самом деле он безжизненной кучей тряпья болтается на волнах под губительным, иссушающим светом; понимал, что спасение лишь в том, чтобы уйти на глубину… И не мог этого сделать: последние силы он потратил, накрепко пережимая мышцы в обрубках, и теперь щупальца не слушались его. «Всё… кровь остановил, да поздно». – Мысль была сонная, вялая… и странная. Чужая? Размышлять Эрвану было некогда – подступало удушье. Он раскрыл клюв, пытаясь втянуть в сифон порцию живительной воды, но вокруг была только прозрачная пустота, лишённая жизни. «Что за чушь?!» – Внутри Эрвана проснулся тоненький голосок: тихий, назойливый, он гудел и жужжал, мешал сосредоточиться, прочувствовать близость смерти, подготовиться к ней, угаснуть тихо и с достоинством, как принято у спрутов… Но голос мешал: настырный, зудящий и неудобный, как рыбья кость, он казался чем-то отдельным от Эрвана – жаркий уголёк чувств на периферии холодеющего сознания. Медленно, нехотя, словно побуждаемый чужой волей, Эрван разомкнул веки. Вот оно! Маленький слабый моллюск, один из тех, с большой раковины. Что он делает здесь? Что ему надо? Будто расслышав вопрос, странное существо подняло голову: взгляд Эрвана встретился со взглядом чужака. «Это же я! Я!!!» – Эрван закричал во всю мочь, истошно и беззвучно, как умеют только спруты… В голове зашумело, рядом будто возник гигантский водоворот; воздух и океан, свет и тень, разум чужака и его собственный – все перемешалось, заскользило куда-то вниз и вбок… А потом исчезло. Небо было густо голубым, а облака – белыми. Лёгкими, нежными и тонкими, словно перья. Эрван лежал и смотрел вверх. Спешить было некуда. Мало-помалу вернулись звуки: скрип снастей, мерный шум океана, хлопанье парусов. Потом вялая ругань вперемешку со стуком топоров: неподалёку работали с деревом. «Не для меня ли гроб делают?» – Мысль вывела Эрвана из равновесия. Он вздрогнул, попытался шевельнуться – лопатки упёрлись во что-то твёрдое. «Палуба? Или?» – волной накатила паника. Эрван стиснул зубы, начал дышать глубоко и ровно, как давным-давно, словно в другой жизни, учил его Лоэ. Нехитрое упражнение дало плоды: медленно, но верно возвращалась способность здраво соображать. «Не дури! – сердито одёрнул себя Эрван. – Было б что не так – в парусину и дело с концом. Мало ли саванов в трюме валяется?» Он медленно поднял руку – она показалась тяжёлой, словно из чугуна. С трудом поднёс к лицу. Недоуменно воззрился на пятерню: что это такое? Тонкое, негибкое, со странными чешуйками на конце? И где присоски? – Какие ещё присоски? – с тревогой отозвался детский голос. – Что ты там бормочешь? И тут же громко, радостно, на грани визга: – Баст! Доктор! Он очнулся! Очнулся!!! Рыжая грива, закрывающая полнеба. Внимательные, ободряющие и в то же время недоверчивые глаза. Бастиан… – Ну и нагнал ты на меня страху, парень! Полдня валяешься: ни живой, ни мёртвый. Я уж думал, все – остался без помощника… Цепкие пальцы на запястье, холодный взгляд. Лоэ… – Пульс неровный, нитевидный. Опасности не вижу – просто слабость. Дайте ему поесть. Немного. Холодное, склизкое ткнулось в руку. Рыба? Извиняющийся голос Яника. – Извини, Эрван. Сырая… А все ж лучше, чем ничего. Мы ели – никто не умер. Ты это… Зажмурься и представь, что мясо, – легче будет. Эрван благодарно кивнул, сел, поддерживаемый чьими-то руками. Закрыл глаза, впился в сырую плоть… «Какой чудесный вкус! Мягкий, нежный… Не хуже того удильщика, на глубине!» Эрван поперхнулся. Отложил рыбину. Посмотрел вопрошающе: сначала на Бастиана, потом на Лоэ: – Что со мной было? Что тут вообще было? Лоэ не сказал ни слова, лишь наградил косым взглядом. Бастиан загадочно усмехнулся. – Гм… Я порядком надеялся, что это ты нам расскажешь. Эрван обхватил голову руками, прикрыл глаза. Произнёс, слегка покачиваясь: – Да я не помню ничего: вроде кит пошёл в атаку, потом удар… Впрочем, удара тоже не помню. А дальше… то ли сон, то ли бред – не разберёшь. Потом – лежу на палубе, в небо пялюсь! Вот. – Не помнишь? Потом вспомнишь, не сам, так с моей помощью – есть средства, – сказал доктор. – А надо? – Теперь, когда он оказался на родном судне, под ясным небом, в окружении друзей, видения из бездны казались ночным кошмаром. Бередить воспоминания решительно не хотелось. – Надо, – серьёзно кивнул Бастиан. – Такие вещи не каждый день происходят. Но пусть уж лучше Яник расскажет, глянь – аж подпрыгивает. Довольный, что ему дали вставить словечко, Яник затараторил: – Тут такое было! Зубач башкой в борт – хрясь! Только щепки полетели. Хорошо, капитан предупредил, привязаться успели, если б не это… Подумать страшно! Ну вот, ударил он, значит, в борт, забился и ко дну пошёл – воронка была! Судно кренится, вода хлещет, ну думаем – всё! Однако ж океан мало-помалу успокоился, глядим – вроде на плаву. Хорошее всё-таки судно «Горностай»! Крепкое… |