Книга Собака и волк, страница 97 – Карен Андерсон, Пол Андерсон

— Поди сюда, сын, — позвал Ниалл.

Лигер повиновался. Вытянувшись, встал перед отцом; волосы ярко блестели. Ниалл наклонился и положил ему на плечи руки.

— Завтра от тебя уеду, — сказал Ниалл. Кругом все постепенно стихло. Так от брошенного камня расходятся на воде круги.

— Возьми меня с собой! — воскликнул Лигер.

Ниалл улыбнулся:

— Ты еще слишком молод, мой милый, — а потом, внезапно помрачнев, сказал: — Но ты должен сейчас передо мной поклясться.

Голос Лигера дрогнул:

— Готов поклясться, отец, что бы это ни было.

— Поклянись, что никогда не присягнешь римским богам.

— Это слишком тяжелый обет для короля, — сказал обеспокоенный Конуалл. — Кто знает, что будет с ним и с его народом?

— По крайней мере, он не уронит достоинство старой Эриу, — заявил Ниалл. — Выполнишь ли ты мой наказ, сынок?

— Да, — прозвенел на всю комнату детский голос.

IV

На подъезде к морю дорогу Ниаллу перебежал заяц, спасавшийся от лисы. Король подозвал к себе людей, оказавшихся свидетелями этого происшествия, и приказал никому об этом не рассказывать.

— Незачем пугать людей перед сражением. — Он поднял лицо к небу. — Я пойду туда, где ждет меня Морригу.

Старый его оруженосец Вайл Мак-Карбри не сказал ничего, однако худое лицо его омрачилось.

Прошло лет тридцать с тех пор, как в устье Боанда собиралась такая большая флотилия. Шлюпок, стоявших на берегу и покачивавшихся на волнах, было не пересчитать, так же как и воинов, сновавших вокруг. Более дюжины галер саксонской работы стояли на якоре у побережья. Ниалл прибил к форштевню своего корабля череп римлянина. В этот раз корпус корабля был выкрашен в красный цвет, цвет крови и огня.

День был безоблачный. Воины дружным криком приветствовали своего короля. Поднятое кверху оружие сверкало под солнцем. Рубашки и килты, плащи и щиты создавали многоцветную радугу. Сотни чаек носились над головой. Казалось, с неба летят снежные вихри. Ниалл спрыгнул с колесницы и быстро зашагал к кораблю.

Вайл, прищурившись, поднял голову и тихо сказал Катуэлу, королевскому вознице:

— Последний раз, помнишь, огромный ворон уселся на его щит. Что-то будет сегодня?

— Боюсь, больше мне его не возить, — сказал Катуэл. И поспешно добавил: — Я ведь уже не прежний легконогий юноша. Однако горжусь тем, что именно мне он доверил держать вожжи перед его последним походом, — поморщился. Опять он сказал что-то не то.

В своих предчувствиях он был не одинок. Последние месяцы то и дело случались события, предвещавшие беду. Это были не только мелочи, например, кукушка, прокуковавшая слева, но и приметы посерьезнее: в канун праздника Белтейна из могил доносились ужасные стоны. Старые женщины вязали амулеты для сыновей. Жрицы гадали и качали головой.

Это не было предчувствием тотальной катастрофы, такой, например, что случилась в Исе. Просто людям казалось, что их подстерегает большое горе, хотя никто не мог бы сказать, какое именно. Похоже, Ниалл, покоритель Севера, не разделял их настроения. Воины старались заглушить сомнения и с радостными криками следовали за своим повелителем. В откровенные разговоры с друзьями они не пускались, поэтому никто не знал, насколько глубоко и широко разлился этот холодный поток. Шум за спиной напоминал Ниаллу объединенный хор волков и диких котов.

Он пошел вброд к своему кораблю, схватился за перила и в один прыжок оказался на палубе. Высокий и красивый встал на носу корабля. Солнце осветило ему голову, и волосы зазолотились, как в юности. Взял в руки красного петуха и принес его в жертву Мананану, сыну Лера. Мечом отрезал ему голову и обмазал кровью птицы череп римлянина.

— Когда я с победой вернусь домой, принесу тебе в жертву белого быка, — закричал он.

Воины пошли к кораблям. Загремели весла, и флотилия двинулась в море.

Ниалл ни разу не оглянулся на свою землю.

Прошел первый день пути. Они разбили лагерь к югу от реки Руиртех в Койкет Лагини. Их никто не побеспокоил. Скота они, правда, тоже не обнаружили, даже отар не было. Перед ними раскинулось безлюдное побережье. Люди так и не оправились от горя, которое принесла им сатира Лэйдхенна. «Когда же они придут в себя, — думал Ниалл, — наверняка отомстят». Да ладно, он за себя постоит, но на этом дело не кончится: после него придется разбираться Нату Ай, а за ним — настанет день — и Лигеру. Такова уж участь короля.

С рассветом продолжили путь. Во все время путешествия погода стояла прекрасная. В последний вечер Ниалл позвал к своему костру вождей туатов. Их было много, и они не были похожи друг на друга: некоторые светлые, как и он, были и брюнеты, и рыжеволосые, встречались и седые. Одежда тоже была разная: кто в полотняной, кто в шерстяной, кто в кожаной. У некоторых вождей волосы были собраны в хвосты: такие прически были у галлов, тела крусини украшала татуировка. Здесь была представлена вся Эриу: от западных скал Кондахта до восточной колонии с побережья Далриады.

— Вы видите, что боги с нами, — начал он, — но они хотят, чтобы мы отчаянно сражались в бою. Прежде всего, нам нужно туда проникнуть, а для этого требуются хитрость и терпение. — О его намерениях они более-менее знали, а теперь он сообщил им подробности и терпеливо ответил на вопросы.

На юго-западное побережье Британии они высаживаться не будут. Римляне наверняка пронюхали о его затее и будут поджидать их. Пусть войска их сейчас и ослаблены, все же с помощью диких горцев, что живут к северу от реки Сабрины, они могут устроить им засаду.

— Мы, разумеется, одержали бы победу и продолжили путь, однако не обошлось бы без потерь, да к тому же у них нечем поживиться, — сказал Ниалл. — Не следует их недооценивать. — Он вспомнил сражение возле Дэвы три года назад и центуриона, произведшего на него впечатление. — Рим — старый зверь, но клыки у него сохранились. Лучше сразу идти к Лигеру.

Теперь они пойдут без остановок. Путь предстоит большой, к тому же им придется сделать большой крюк: надо будет обойти опасное место, там где раньше был Ис. Необходимо держаться вместе. Если разразится шторм или опустится туман, и они отстанут друг от друга, для них все будет кончено.

— Нам нужно все преодолеть, — закончил свою речь Ниалл, — и слава о нас не померкнет.

Он ждал возражений, но их было немного. Все знали, что жизни их в его, и только в его, руках. Казалось, он не только одержит победу в войне, но совладает и с ветром, и с морем. Во всяком случае, они должны в это верить.

Настал рассвет, и они продолжили путь на юг. И снова выдался отличный денек. Ветер дул в паруса, за бортом бежали белые барашки, паруса, словно цветы, распустились над морем. За кормой осталась невероятно зеленая Эриу. Смотреть, как она исчезает из виду, было так же непереносимо, как пробудиться от сна, в котором видел любимого человека.