Книга E-mail. Белая@одинокая, страница 70 – Джессика Адамс

Через полчаса подкатили цыпоньки. Хилари поднялась за мной. С утра пораньше она выглядела усталой, старой и больной. И влюбленной.

— Ты ведь не повезешь кота просто так? — спросила она с ужасом.

— В коробке ему не нравится, а в корзину я его вообще засунуть не могу.

— Ты Джеймса Херриота [24] читала?

— Нет.

— А я читала. На твое счастье, я библиотекарь, и у нас есть «О всех созданиях, больших и малых» в пяти экземплярах и крупным шрифтом. Значит, сделаем вот что.

Хилари сдернула с кровати одеяло и набросила на Роджера, точно сеть на крокодила. Потом сгребла яростно барахтающегося под одеялом кота и закатала, как мумию. Из свертка торчала одна голова.

Роджер был очень и очень зол.

— Если надо родить теленка, Джеймс Херриот тоже пригодится, — заметила Хилари.

Когда мы влезли в фургон, настроение у всех было приподнятое — удивительно, если учесть, сколько им пришлось меня ждать и который был час.

Пол еще больше напоминал Андре Превена — с опухшими от недосыпа глазами и морщинами в уголках рта. Я отметила, что на нем один из свитеров Хилари (мешковатый, старый-престарый), но ничего не сказала.

Диди обложила себя магическими кристаллами, сумкой с драже и стопкой дисков Энии — на долгую дорогу. Джоди с режиссерским видом устроилась на переднем сиденье. На этот раз обошлось без марлевых подгузников, только парой дымчатых очков и черным сарафаном.

— Джеймс Херриот, — немедленно определил Пол, когда увидел меня с Роджером, извивающимся в коконе из одеяла. Хилари устремила на него взгляд, полный любви. Ну, не знаю. Может, они друг другу судьбой предназначены.

Когда мы добрались до моста, Роджер поднял шум — казалось, будто он орет с зажатым носом, а кто-то его колет чем-то острым.

— Иди сюда, детка, — произнесла Джоди, взяв его на руки.

Он моментально вырвался и пулей унесся в конец фургона, сметая все на своем пути и завывая во весь голос.

— Иди сюда, — вступил Пол.

Роджер его укусил.

Наконец где-то на Тихоокеанской автостраде он выбился из сил и заткнулся. Энию пришлось выключить, и опять воцарился покой.

— Вот не знаю, пустят ли в Брайтоне куда-нибудь с котом. — Эта мысль пришла Хилари в голову с явным опозданием.

— С детьми же пускают, — заметила я.

— Ты, часом, не хочешь сделать вид, что это твой малыш?

— А что, может, и сойдет.

— Слишком волосат.

Надо отметить, я даже не задумывалась толком, где мы остановимся. Может, так и должна поступать свободная художница — женщина девяностых? Или так рассуждают безработные бездельницы? Думаю, все кончится так же, как и в прошлую нашу поездку, — заберемся на самую дешевую стоянку и передеремся из-за лучшей кровати.

Я буду спать с Роджером, Джоди — с Диди, а Пол — с Хилари. Очень по-семейному.

Время тянулось муторно, и это означало, что, во-первых, нам еще ехать и ехать и, во-вторых, встали мы действительно слишком рано. Джоди было предложила игру — называть женщин-политиков на каждую букву алфавита, но мы застряли на Беназир Бхутто. [25]

Наконец я сдалась — укрылась одеялом Роджера и заснула. Когда проснулась, мы ехали мимо крикетной площадки.

— Беллинген, — подсказала Хилари.

Голова Пола покоилась у нее на коленях. Опять. Он тоже спал.

Мы катили дальше, и вот появился указатель. Дорриго. Я выглянула в окно и глубоко вдохнула. Воздух ничем не пах, как и положено воздуху.

— А ты знаешь, что Роджер, пока ты спала, сотню раз чуть из окна не выскочил? — прокричала Диди.

Роджер тотчас завыл и завертелся на полу.

И вот мы приехали. Все оказалось очень похоже на то, как я себе это и представляла. Ровные полоски зелени поднимались со склонов холмов, обещая нашествие ячменных булочек; народу на главной улице было так мало, что она напоминала игрушечную модель для архитекторов — крошечные пластмассовые фигурки стоят то тут, то там с хозяйственными сумками.

В витрине молочного бара красовался нарисованный от руки плакат, прилепленный к стеклу старым скотчем: набирали игроков в местную женскую команду по футболу. В канаве валялся птичий трупик. И — вот оно! Справочное бюро.

Все ввалились в бар, а я отправилась в справочное и напала на женщину за конторкой.

По-моему, я была единственным человеком, которого она видела за последний год.

Здесь еще продавали открытки, и я купила одну в надежде, что это окажется удачным маневром. Не вышло.

— Не думаю, что я такого знаю — Билла Макгинли, — проронила женщина, разглядывая лицевую сторону своего вязанья.

Похоже, я в первый раз произнесла в разговоре его полное имя. Даже Диди знала его только как Умника Билла. Не подглядывай я за почтовым ящиком, я бы и сама фамилии не знала.

— А как насчет просто Макгинли, — спросила я.

— Ну, тут есть Макгинли, но их пятеро, и они живут очень далеко. Ему сколько лет?

— Тридцать-тридцать один. Или тридцать два. Может, тридцать три.

Она уставилась на меня как на полную кретинку.

— Извините, точнее не скажу.

И тут я это заметила — прямо за открытками. Компьютер. С мерцающей буковкой «N» в углу экрана, которую я видела лет сто назад.

— Вы подключены к Сети!

— Ну да.

И голос, и вид у справочной дамы был оскорбленный, и я не могла ее осуждать. Сама я, наверное, и говорила, и выглядела как худший тип сиднейской туристки.

— Если хотите, можете взглянуть, — смягчилась она. Думала, наверное, что я ищу гостиницу, или живописное место для прогулок, или еще что-нибудь такое.

Но я искала данные в самом низу страницы, и что-то — быть может, экстрасенсорные способности, унаследованные от папы, — подсказывало: именно компьютер мне и поможет.

Вот оно. Dorrigo Tourist Website. Оформление страницы — 1998 год, Билл Макгинли.

— Мне нужен человек, который сделал эту страницу, — изумленно проговорила я. Потому что это воистину был перст судьбы. И он тыкал мне под ребра, пока до меня не дошло.

— А, теперь я поняла, о ком вы, — оживилась женщина. — Но он уехал. Или нет, вроде ненадолго вернулся. Я тут видела его с матерью. Не знаю, здесь ли он еще. Это те Макгинли, у которых ближайшая к городу ферма.