
Онлайн книга «Грешная женщина»
![]() — У меня не будет, — сообщил он с достоинством, машинально прикуривая. — Это у молодых вроде тебя бывают неполадки с перепою. А я по науке живу. — По какой науке? — Да ты все одно не поймешь. Слыхал про Шелтона? — Кто такой? — Кто такой, — передразнил дед. — Да уж поумнее нас с тобой человек. По бабам не рыщет, как козел. — Из седьмого подъезда, что ль? К Нюрке ездит? Кто видел ехидную ухмылку дяди Коли, тот, конечно, легко разгадает секрет Джоконды. — Или у тебя от водки мозги спеклись? Шелтон-то из Америки. Пишет про здоровое питание. Я уж третий день читаю, не могу оторваться. По нему выходит, жрем мы неправильно, оттого подыхаем прежде срока. Допустим, ты белок с углеводом способен различить? То-то и оно. А пора бы различать. — Ну, ладно, — признал я свое невежество, — а кто эти хмыри на «БМВ», не знаешь? — Первый раз вижу… Шелтон-то чего говорит… Он ведь не советует, к примеру, мясной суп варить. В мясном супе, а также во многих других продуктах, которые мы жрем, самая погибель для здорового организма. Даже водку ты не имеешь права закусывать колбасой. Ты понял это? — Чем же ее закусывать? — Ни чем не надо. Проглотил и жди, пока приживется. Уж потом можешь кусочек яблочка пожевать… — Непривычно как-то, дядя Коля. Старик с наслаждением дотянул сигарету до фильтра и заботливо притушил окурок в ладони. — Непривычно, конечно, — согласился он, — но надо привыкать. Или так и будем, как свиньи, помои хавать? Книжку-то дам тебе на денек, ежели желаешь. — Премного буду благодарен. Уму поучиться никогда не грех. Подходя к подъезду, я взглянул на небеса: небывалая, звонкая синева над Москвой. Около лифта топтались господа из «БМВ», один обернулся ко мне. — Сломался, кажется, механизм. — С утра работал, — сказал я. — Дайте-ка я нажму, у нас кнопка хитрая. Я поглубже вдавил обожженную черную пуговицу — и кабинка распахнулась. Я вошел первым, мужчины — за мной. В кабине сразу стало впритык от их накачанных туш. — Вам на какой? — спросил я. — На восьмой. Оба повыше меня, со спокойными, загорелыми лицами. Кабина наполнилась свежим ароматом крепкого мужского лосьона. Выйдя из лифта, я подошел к своей двери, вставил ключ в замок, держа в одной руке и сумку и тюльпаны. — Давайте помогу, — сказал мужчина у меня за спиной, вам же неудобно отпирать. — Вы бандиты? спросил я. — Бандиты, бандиты, кто же еще, — засмеялись они. Деваться было некуда, ошибку я сделал внизу, когда сел с ними в лифт. А было предчувствие, был холодок у лопаток, когда их только увидел. Все же я рванулся назад, к лифту, но тут же, словно мячик, был вброшен в отворенную дверь. От толчка пролетел половину коридора, зацепился ногой за подставку для обуви и шлепнулся на пол. В сумке, которую я не выпустил из рук, в боковом карманчике, лежал газовый баллончик: я его попытался достать, но, как на грех — заклинило «молнию». И ведь сколько раз собирался починить. Один из мужчин набросил на дверь цепочку, а второй как-то лениво приблизился и саданул в грудь ногой, отчего я переместился почти на кухню. — Не суетись, дядя, — посоветовал он. — Чем меньше будешь суетиться, тем для тебя лучше. Что в сумке? Кряхтя я поднялся. — Фрукты, овощи, мясцо. Если голодны, прошу к столу. — Пойдем в комнату, там поговорим. В комнате усадили меня на кровать, а сами стояли передо мной, как часовые. Вся эта сцена ничуть не походила на ограбление или, возможно, убийство, а напоминала кадр из какого-то старого фантастического фильма, но, к сожалению, я не мог вспомнить, из какого. — У меня ничего такого нет, чтобы вам пригодилось, — сказал я. — Деньги вон в ящике стола, но их немного. А так… Сами видите… На их лицах читалось одинаковое любопытство, с каким обыкновенно ботаник изучает экзотическое растение, предназначенное для гербария. — Ты, дядя, не дрожи, — заметил тот, который был главным, хотя внешне ничем не отличался от подельщика, разве что аристократичность его облика подчеркивал электрический блеск темных глаз. — Убивать не будем. Доставай заначку — и разойдемся с миром. — Какую заначку? Я сидел на кровати, поэтому мне трудно было увернуться от его правого хука, с какой-то даже сверхъестественной скоростью поразившего меня в висок. Казалось, комната разорвалась на осколки — мощный был удар. Потом он помог мне усесться в прежнее положение и бросил напарнику: — Ну-ка, потренируйся, Мотылек. Мотылек занял удобную позицию, загородя окно, и взмахнул руками. Его ладони хлестнули меня по ушам, и от этого я испытал такую боль, словно в череп с двух сторон разом заколотили по болту. Пока оклемывался, сослепу ловя ртом воздух, парни сноровисто обшарили мои карманы, но ничего не нашли и, взяв под руки, стащили с кровати и швырнули на пол. — Может, в сумке? — сказал тот, который был лидером. Тот, который был Мотыльком, принес из коридора сумку и вытряхнул ее содержимое на пол рядом со мной. Страха во мне не было, а было только горькое сожаление том, что, видно, не повидаю я больше дорогих родители, да и свидание с Татьяной, скорее всего, сорвалось. Не найдя то, что искали, а искали они, разумеется, доллары, ребята немного расстроились. — Давай из него червяка сделаем, — предложил Мотылек и наступил мне ботинком на горло, но давил аккуратно, без горячки. — Не мог же он их проглотить, — вслух задумался тот, который был лидером. — Да чего вам хоть надо? — прохрипел я, пытаясь вывернуться из-под чугунного башмака. — Чего нам надо, ты знаешь. Лучше не тяни резину. Иначе тебе будет очень больно. В подтверждение своих слов он достал нож, щелкнул кнопкой и, нагнувшись, узким, сияющим лезвием провел у меня перед глазами, слегка задев переносицу. — Сначала давай яички обкорнаем, — глубокомысленно предложил Мотылек. Он убрал ногу с горла, и вдвоем они расстегнули мои брюки. Потом перевернули на бок, чтобы удобнее стягивать, и возбужденно загоготали. Наткнулись на потайной карман, славное достижение портновского искусства одной моей старой знакомой, — в этот карман, помнится, в лучшие времена я упрятывал фляжку коньяку, и ничего не было заметно. Однако не так-то просто было извлечь тугие пачки, и пока грабители в четыре руки отрывали, разрывали карман, я извернулся, как ящерица, и впился зубами в ближайшую лодыжку. Видимо, это был нервный срыв, потому что зубы так глубоко вгрызлись в жилистую плоть, что челюсть заклинило, как у бульдога. Я услышал жуткий вой травмированного бандита и почувствовал беспорядочные удары, сыпавшиеся сверху, как крупный град. Наконец, умиротворенный, я уплыл в какую-то желтую трясину. |