Онлайн книга «Московский душегуб»
|
Кутуй-бек, как заведено, прибыл с помпой, на трех иномарках и в сопровождении эскорта мотоциклистов. В дверях его встретила Настя: – Кутуй-бек, вы знаете, Алеша любит вас и высоко ценит вашу дружбу… – Но он болен, ему нельзя волноваться. Кутуй-бек церемонно поцеловал ей руку, жадными очами охватив всю целиком. – Зачем нервничать, дорогая?! Я привез ему добрые вести. При виде Кутуй-бека Алеша самостоятельно поднялся из кресла и протянул навстречу обе руки: – Кутуюшка, брат! Видишь, я уже без костыликов! Горец заключил его в объятия, похлопал по спине, отстранился и заглянул в глаза. – Щекотно, бек! – захихикал Алеша. Кутуй-бек уселся в кресло напротив, Ваня-ключник подкатил столик с угощением – вино, фрукты, шоколад. Настя опустилась на стул рядом с Алешиным креслом, Вдовкин устроился в углу со своей суверенной бутылкой массандровского портвейна, – Рад видеть тебя в добром здравии, брат! – торжественно начал гость. – Теперь оторву язык сплетникам. Алеша прыснул в кулачок, но тут же нахмурился: – Не надо, брат. Это ведь очень больно, когда отрывают язык. Настя поспешила разлить по рюмкам коньяк, одну подала Алеше, который с удовольствием ее понюхал и, дернув рукой, расплескал на колени. – Мне врач разрешил, разрешил, – доверительно сообщил он гостю, – Правда, Настя? – Да, милый, конечно. Выпей немного ради праздника. Кутуй-бек переводил горящий взгляд с Алеши на его жену. Произнес не по-восточному короткий тост: – Чтобы в этом доме не умирала любовь. За тебя, брат! – За тебя, Кутуй-бек! Гость обернулся к Вдовкину: – И за тебя, Евгений Петрович! Все знают о твоих заслугах. – За тебя, генацвале! – отозвался из угла Вдовкин, поднимая бутылку. Он взял за обыкновение после четырех часов пить исключительно из горлышка. На Алешу глоток коньяка подействовал мгновенно: он беспокойно завертелся на кресле, счастливо улыбаясь, и видно было, что готов выкинуть какой-то номер. Настя нежно погладила его руку: – Хочешь яблоко, милый? – Хочу! Настя потянулась к столику, но Алеша ее опередил: – Подожди, Настенька, ну подожди немного! Сейчас покажу фокус. Кутуйчик не знает. Меня Ваня научил. Смотри, Кутуй-бек! Он протянул открытые ладони, на одной лежал желтый полтинник. Потом сжал кулаки, спихнув денежку в рукав. Открыл ладони, сунув их Кутую под нос. – Смотри, смотри! – завопил в полном восторге. – Видишь, нету монетки! А-а?! Где она, где?! Вдовкин в углу обреченно вздохнул. – Хороший фокус, – сказал Кутуй-бек, – и я рад, что ты его мне показал… Но теперь поговорим о делах, если ты не очень устал. Алеша хитро сощурился: – Хочешь, объясню тебе фокус? Это очень просто. Ты тоже сможешь показывать, когда немного потренируешься. У Вдовкина, правда, не получается, но у него терпения не хватает. – Потом, брат, – отмахнулся Кутуй-бек с понимающей улыбкой. – У нас будет время дня фокусов, когда решим, как поступить с Грумом. – Надо позвать Ваню-ключника. У него получается даже с большим железным рублем. – Позовем и Ваню, в чем проблема. – Не было заметно, чтобы Кутуй-бек нервничал, напротив, он был странно внимателен. – Но сперва о Груме. Он предлагает хорошие условия. Давай будем откровенны. Ты веришь ему? – Маленький, круглый и потный, – хихикнул Алеша. – Похожий на черепашку ниндзя. – Он коварен, как паук, – темной яростью полыхнул взгляд бека, и Алеша испуганно прижался к Насте. – Как паук? – повторил он, завороженный. – Это плохо. Я не знал, – вдруг лицо его озарилось пророческой догадкой. – Нечего бояться, бек! Миша Губин на дворе. Он его сюда не пустит. Кутуй-бек скользнул косым оком по замершей Насте, подмигнул ей: – Я тебя понял, брат… В Таджикистане нарывается на неприятность Рустам-бай. Он твой старый должник. Отдай его мне. – Бери! – Алеша обрадовался, что может оказать гостю услугу, слова из него посыпались, как пули из автомата, – Все бери, Кутуй! Все мое – твое. Хочешь дом, хочешь деньги, хочешь – Настю. Поедешь к беку, Настенька? Смотри какой красивый, усатый. За меня не волнуйся, за мной Ваня-ключник приглядит! Да я уже сам все могу делать. Георгий Степанович обещал, на праздники плясать будем. Только не помню – на какие. На какие праздники, Настенька? Помнишь доктор обещал? – На Рождество, милый! – Вот! – Алеша гордо поднял палец. – На Рождество! В углу Вдовкин забулькал остатками портвейна. Растроганный Кутуй-бек заметил: – За тебя, Алеша, пьем! За твою щедрость, за твое великое сердце. Но выпить вторую рюмку Алеша не успел: слишком большое напряжение его надломило. Жалобно захлюпал носом, прикрыл веки – и мгновенно тихонько засопел, задремывая, как засыпают малые дети посреди шумной, веселой игры, падая на руки матери. – Не буди джигита, Настя, не надо, – с неожиданной лаской в голосе пробормотал Кутуй-бек. Поднялся и деликатно, мягко ступая по половицам, покинул гостиную. В соседней комнате ждал Губин. Поднялся навстречу, настороженный, быстрый: – Что скажешь, бек? – Все врали, шакалы, здоров Алеша, век проживет! Губин заподозрил, что глумится горец: уж больно рожа паскудная. – О деле поговорили? – О всем поговорили. Алеша верный кунак. Ты тоже добрый кунак, Губа! Приезжай на Кавказ с Алешей, ой, гулять будем! Ты еще Кавказ не видел, сам тебе покажу. – Обязательно приедем. Кутуй-бек шутливо ткнул его перстом в живот: никогда Губин не видел сурового, вспыльчивого горца в таком игривом настроении. Подумал в недоумении: "Успел накуриться, что ли?" Проводил гостя до машины. Кутуй-бек обнял его на прощание, доверительно шепнул: – Береги Алешу, брат. Ему цены нет. Кавалькада рванула с места, врубив сирены и мигалки, ошарашив мирный поселок праздничным всхлипом. Губин вернулся в дом. Вдовкин и Настя сидели в гостиной, вид у них был остолбенелый. – Ну что? – спросила Настя. – Уехал? – Бек тоже чокнулся, – лаконично ответил Губин. – Вы ему что-то в коньяк подсыпали? |