Онлайн книга «Ужас в городе»
|
– Скажи, дитя, ты со мной не шутишь? Не вешаешь дяденьке лапшу на уши? – В каком смысле? Чистый, ясный взгляд без всякого намека на интеллект. У кошки бывают такие глаза, особенно перед грозой. – Регистрироваться я должен где? – Как где? В центральном бюро эмигрантов. Там вам сразу сделают прививку. – В Москву я могу от тебя позвонить? – Конечно, можете, – хитрая, всезнающая гримаска. – Только вас не соединят. – Почему? – Как почему? В Москву звонят по спец-допуску, откуда он у меня. – Значит, получается, звонить нельзя, а поехать на телепередачу можно? Что-то тут не вяжется. – Можно поехать куда угодно, – терпеливо растолковала Люся. – У нас свободный город. Как вы не понимаете, Геннадий Викторович? У нас никто ничего не запрещает, потому что права человека превыше всего, – в ее голосе неожиданно зазвучали стальные нотки, хотя взгляд по-прежнему безмятежно лучился. – Вам любой ребенок объяснит. Езжай куда хочешь, звони хоть в Нью-Йорк, но, конечно, после особой прививки. Это для нашей же пользы, чтобы не заболеть. Некоторые боятся ее делать, а я рискнула. Теперь не жалею ни чуточки. Знаете, что мне подарили на передаче? – Что? Заговорщицки улыбаясь, достала из шкафа пластиковую коробочку, украшенную живописными сценками из мультиков о Микки-Маусе. – Вот, нажмите кнопочку. Спиридонов послушался, крышка коробочки отскочила – и оттуда вылетел огромный, коричневый член со всеми полагающимися причиндалами. Эффект был потрясающий, Геня испуганно отшатнулся. Девушка залилась звонким, мелодичным смехом. – Чудо, да?! Настоящее чудо! – Неплохая вещица, – пробормотал Спиридонов, чувствуя легкое недомогание в области-печени. – А что это за особая прививка? – Ну, когда надолго засыпаешь… На прием к мэру Спиридонов попал без особых затруднений. Более того, у него сложилось впечатление, что его ждали. Он позвонил снизу в приемную, назвался и только начал излагать цель визита, как его прервал доброжелательный женский голос: – Конечно, конечно… Подымайтесь на шестой этаж. Вам заказан пропуск. У вас есть какой-нибудь документ? – Редакционное удостоверение. – О-о, вполне достаточно. По дороге в мэрию Люсе так и не удалось заманить его ни в один из пунктов прививки, несмотря на все ее старания. – Как вы не понимаете, Геннадий Викторович! Для вас же будет лучше. – Нет, – твердо отрезал Спиридонов. – Пусть мне будет хуже. Кстати, эти самые пункты в городе были натыканы на каждом углу – невзрачные, серые вагончики с красной полосой поперек, он сначала решил, что это платные туалеты, и порадовался за федулинцев, имеющих возможность облегчаться в любую минуту. В Москве общественные сортиры – до сих пор проблема, одно из темных пятен проклятого прошлого. По широким коридорам мэрии, устланным коврами, как и в любом учреждении подобного рода, сновали туда-сюда клерки с деланно озабоченными лицами, из-за массивных дверей, как из черных дыр, не доносилось ни звука, зато приятно сквозило ароматом свежезаваренного кофе. В просторной приемной навстречу Спиридонову поднялась пожилая женщина, по-спортивному подтянутая, в темном, в обтяжку, шерстяном костюме. Он привычно отметил, что, несмотря на возраст, она еще очень даже ничего: шерстяная ткань выгодно подчеркивала тугие формы. – Проходите, пожалуйста, Герасим Андреевич ждет. Как вор чует вора, так опытный газетчик всегда с одного взгляда определяет в большом начальнике единомышленника, с которым можно не стесняться, либо противника, которого следует разоблачить. Про Монастырского Спиридонов сразу решил: свой. Огромный, улыбчивый, с умным, коварным взглядом, с крепким рукопожатием, обтекаемый, как мыло, и непробиваемый, как танк, – притом ровесник, притом на шее крест, чего уж там, как поется в песне: милую узнаю по походке. Ну и, разумеется, первая фраза, которая всегда – пароль. – Искренне рад, искренне. – Монастырский увлек посетителя к низенькому журнальному столику. – Вы знаете, дорогой.., э-э… – Геннадий, просто Геннадий… – Знаете, Гена, ваша газета для нас каждое утро как глоток кислорода. Спиридонов присел в указанное кресло успокоенный. Ответно улыбнулся: – Не совсем понятные у вас порядки, Герасим Андреевич. Зачем-то охранник у входа засветил мою пленку. Что за дела, ей-Богу? – Дуболомы, – сокрушенно-доверительно отозвался Монастырский. – Где их теперь нет. Одного заменишь, на его месте – два новых… Но с вашей "лейкой" – это моя вина. Не успел предупредить. Ничего, я сейчас разберусь. С гневным лицом нажал какую-то кнопку, Спиридонов удивился: неужели действительно начнет разбираться с охранником? Влетела пожилая секретарша. – Леонора Марковна, кофейку нам, пожалуйста, ну и все остальное. Ко мне – никого! Женщина поклонилась и молча вышла. – Как вы сказали ваша фамилия? – Спиридонов. – Ну как же, читал, читал… Перо отменное, поздравляю. И знаете, Спиридонов, я только в этом кресле по-настоящему ощутил, что такое для новой России пресса. И раньше, конечно, понимал, но когда окунулся.., во все эти конюшни… Не только пятая власть, я бы сказал. Поводырь в царстве слепых, не меньше. Народ наш, будем откровенны, дик, суеверен и впечатлителен – без печатного слова… Вы надолго к нам в Федулинск? Спиридонов стряхнул с себя оцепенение, накатившее, как облако на ясный день. Он не ожидал, что этот явный ловкач и пройдоха вдруг заговорит с ним, как с недоумком. Это его немного задело. – На денек, не больше. – По какому заданию, если не секрет? – Хочу статью написать о вашем городе. – Вообще статью? Или о чем-то конкретном? – Еще не решил… Скорее всего, некий социологический очерк. Бывший город оборонщиков в условиях рынка. Социальная адаптация, система ориентиров – и все такое. Тема, конечно, не новая, но читатель кушает с удовольствием. Если добавить перчика. – Перчика?.. Хотите совет? – За тем и пришел. Кому как не вам… Беседу прервала секретарша, вкатившая сервировочный столик на колесиках: кофейник, графинчик с чем-то желтым, тарелочки с легкими закусками, сладости. – Ступай, милая, ступай, – добродушно пробасил Монастырский. – Мы уж сами как-нибудь похозяйничаем… – Когда ушла, продолжил: |