Онлайн книга «Принуждение к контакту»
|
Громов представил себе эту картину, и ему стало неуютно. – А потом у него глаза стали темнеть… Как объяснить-то? Ну вот белков не стало, весь глаз сплошная чернота. А год назад нас перестал узнавать. Вначале просто смотрел как на пустое место, а потом и вовсе убегать начал, как от чужих. Ученый тяжело вздохнул. – К врачам водили? – спросил Руслан. – Сразу же, как странности заметили. Я-то про дифферентов наслышан, по институту вечно всякие слухи из медблока гуляют. Да и опасались мы с Полинкой этого – хоть и не сталкеры, а Зона вон она, рукой подать. Ну, в общем, врачи сначала руками разводили, лечить пытались. Помнишь, я тогда отпуск за свой счет брал, осенью? – Помню. Сказал, что к родне в Тверь поедешь. – Я Семку в Москву возил, в Склиф. Там-то мне и сказали. Илья замолчал, теребя травинку. – Да, дела, – потрясенно сказал Руслан. – А мне-то чего не сказал? – А смысл? Да и не те это новости, чтобы ими хотелось делиться с кем-то, уж извини. – Ну ваше право, конечно, – кивнул Громов. – Но я слышал, что их как-то лечат… – Изучают, – поправил друга ученый. – Изучают – не лечат. Про интернат же знаешь, да? – Это который при медблоке института? – Он самый. – Конечно, знаю. Мрачное место, – и спохватился: – Так Семка там?! Ткачев не ответил. – Черт, – ошарашенно протянул пилот, хватаясь за голову. – У нас после этого с Полинкой как-то того… Хреново, в общем, стало. Она замкнулась, в этот отдел практических изысканий перевелась. Считает, что она виновата, что терять ей уже нечего. А я… Я решил, что дело в синдроме Хармонта. И в этих внеземных предметах… Деньги копил, чтобы уехать отсюда, увезти Полинку. Хотел, чтобы родился здоровый ребенок, не дифферент. А тут вот такая петрушка случилась… Илья замолчал, потирая пересохшее горло. Руслан поднялся, подхватил бутылку и направился к выкопанной у болотца ямке. Вот оно, значит, как. Семка – ребенок-мутант, дифферент. Их еще называют «детьми Зоны», но это больше для писателей и журналистов. А на деле – несчастные дети, превратившиеся в странных существ. Их истории похожи как на подбор – родились нормальными, почти без отклонений. Некоторые даже более здоровыми и сообразительными, чем сверстники. Но потом, с возрастом, начинал проявляться так называемый дифферент – некий фактор, запускающий непонятные процессы в растущих организмах. Дети покрывались шерстью, меняли пигментацию кожи, слепли. Утрачивали способность разговаривать, понимать речь, не узнавали родных и забывали все приобретенные навыки. И все как один испытывали непреодолимую тягу к Зоне. Иные романтичные натуры говорили, что их следует отпустить. Что, мол, они чувствуют связь с территорией Посещения, что им там будет лучше. Но на практике все оказывалось куда как отрезвляюще – дети-дифференты гибли в ловушках, как и самые обычные люди, заполняя своими трупами пейзаж вдоль периметра. Потому, учитывая навязчивость их желаний, дифферентов помещали в специнтернат, где контролировали, изучали, пробовали лечить. И это все звучит разумно, если не принимать в расчет страшные слухи об этом интернате, ходящие по Искитиму. Правда, Громов не шибко доверял россказням и домыслам недалеких трепачей. Когда он вернулся с полной бутылкой к костру, то понял, что больше уже никуда не пойдет. Голова почти не соображала, тело превратилось в закостеневшую колоду. Нужно отдохнуть, очень нужно отдохнуть! Но прежде… – Если хочешь жить и нарожать детей, то придется воспользоваться артефактами, – сказал он Илье, присаживаясь. – В ином случае тебе не протянуть и пары дней. Я видел твою спину, так что поверь на слово. Ученый молча слушал, никак не выказывая свое отношение. – На вот, – Руслан протянул ему «браслет», сверху положил «веретено». – Положи как удобнее. А «браслет» вообще лучше надень. – Это что? – указал на «веретено» Илья, принимая вещи. – Похоже на анестезию, – сказал Громов. Ученый нехотя нацепил на руку серебристое кольцо, поводил черным камнем по ногам. – Я ощущаю себя испытателем лекарства от чумы, – наконец произнес он. – Пробую все подряд, авось что поможет. Руслан лишь хмыкнул. Что тут еще скажешь? Ученый положил «веретено» рядом, откинулся назад и прикрыл глаза. – Как ты? – спросил Руслан. – Хреново, – отозвался друг. – Как нам дальше быть? Спасатели не прилетели. На это Громов уже знал что ответить. – Я постараюсь периодически ходить к Маяку, авось наткнусь на наших или на того же Прокофьева. Когда ты окрепнешь, попробуем добраться ближе к поселку, чтобы не тратить столько времени на дорогу. А там нас обязательно найдут, это факт. – Факт, – эхом отозвался Ткачев. – Помнишь, когда команда Селиванова пропала? Как долго вы ее искали? – Неделю, – вспомнил Руслан. – А что? – А как искали? – Ну тут особенно не развернешься. Со спутников пытались, летали над Зоной на вертолетах. – И это действительно могло сработать? – В тихом голосе ученого слышалось сомнение. – Ну а почему нет? – Так почему тогда их не нашли? Не их, ни бригаду проходчиков, ставящих вешки? – Вот не надо! Бригаду нашли! – Скольких? – Одного. – Из семи? – Илья, к чему ты клонишь? – Когда ты уходишь, я долго стараюсь вслушиваться в твои шаги. Я представляю как ты идешь, как удаляешься. В какой-то момент я перестаю различать шаги, и мной овладевает паника. Я понимаю, что остался совсем один, – Илья открыл глаза, покосился на повесившего голову Руслана. – Мне очень страшно оставаться одному, Рус. Громов невесело усмехнулся, сказал: – Но я же не могу… – Конечно не можешь. Просто вот захотелось сказать каково мне, лежать и гадать вернешься ты за мной или нет. Не иметь возможности даже самостоятельно добыть себе воды. Вздрагивать при каждом шорохе. Руслан устало потер глаза, он не знал, что нужно говорить в подобных случаях. – Рус, – Ткачев посмотрел на Громова. – Я могу тебя попросить об одолжении? – Конечно, о чем хочешь. – Ты мог бы попробовать добраться до упавшей «калоши» Полины? Мне важно знать, жива она или погибла. Если мне не суждено выбраться отсюда, то я хочу умереть зная судьбу жены. – Не смей сдаваться, – язык во рту Руслана еле ворочался, веки сами собой сходились, а земля под головой казалась мягче пуховой перины. – Я не дам тебе умереть. |