Книга Перемены, страница 76 – Даниэла Стил

Поль Стивенс впервые оказался в роли «утопающего», и он совсем не испытывал восторга от предстоящего сотрудничества с Мел, но и для Мел это был шаг вниз, так как она долгие годы вела программу одна.

Она предполагала, что совместная работа будет унизительна для них обоих и потребует дипломатии.

Питер и Мел решили встретить Новый год дома и выпить шампанского возле камина, а Марк повел Вал и Джесси на пару вечеринок, на которые был приглашен. Мел было приятно, что он захватил и Джесси, хотя той не очень-то хотелось идти, да и Вал еще плохо себя чувствовала. Мел попросила их не задерживаться слишком долго и ехать осторожно, а затем поднялась наверх посмотреть, как там Пам, у которой осталась ночевать ее подруга. Мэт спал в своей постели, положив рядом будильник. Ему, хотелось проснуться в полночь и протрубить в горн, но Мел решила, что ему лучше не просыпаться в полночь. Она сомневалась, стоит ли ей дожидаться возвращения Марка с двойняшками, они с Питером очень устали.

Он уже сидел в постели, просматривая медицинские журналы, а Мел бродила по дому, стараясь внушить себе, что теперь это и ее дом, но до сих пор не чувствовала этого. И тут она вспомнила, увидев фотографии Анны в серебряных рамках. Она начала собирать их. Фотографий оказалось двадцать три, и она решила положить их в шкаф в кабинете Питера, но когда она шла по гостиной с последней стопкой в руках, то увидела в дверях Пам.

— Что вы делаете?

— Убираю некоторые фотографии.

Они обменялись взглядами. И Мел заметила, как напряжена Пам.

— Чьи?

— Твоей мамы, — не колеблясь ответила Мел.

— Верните их на место! — почти прорычала Пам, и Мел увидела, что рядом с ней стоит подруга, оставшаяся ночевать.

— Что ты сказала?

— Я сказала, чтобы вы повесили их обратно. Это дом моей мамы, а не ваш.

Если бы Мел хуже знала девочку, то подумала бы, что та пьяна. Но Пам вся дрожала от злости, стоя в дверях.

— Думаю, мы обсудим это в другой раз, Пам. Когда будем одни. — Мел твердо решила сохранять спокойствие, но почувствовала, что ее тоже начинает трясти.

— Отдайте их мне! — Пам внезапно ринулась к ней, но Мел успела заметить ее приближение, бросила фотографии на стул и схватила Пам за руки, пока та ничего не натворила.

— Иди в свою комнату. Сейчас же! — То же самое она сказала бы и двойняшкам. Но Пам не обратила никакого внимания на ее слова и стала, как безумная, собирать фотографии в рамках, брошенные Мел на стул. Затем, прижав к себе фотографии, она выпрямилась и с гневом уставилась на Мел:

— Я ненавижу вас!

— Ты можешь взять любые фотографии, которые захочешь. Остальные я положила в кабинете твоего отца.

Пам игнорировала ее.

— Это наш дом, наш и моей мамы, и не забывайте этого!

У Мел так и чесались руки ударить ее, но она воздержалась в присутствии ее подруги. Вместо этого она крепко взяла Пам за плечо и повела к двери.

— Сейчас же отправляйся наверх, Пам, или я позвоню родителям твоей подруги, чтобы они забрали ее домой. Понятно?

Пам не произнесла ни слова. Она бросилась наверх с фотографиями матери, и ее смущенная подружка Джоан пошла следом за ней. Мел выключила свет и поднялась в спальню, где Питер продолжал безмятежно читать журналы. Мел долго смотрела на него, чувствуя, что многое из сказанного Пам — правда. Это их дом. Мел даже не позволили привезти в него свою мебель. И в нем повсюду чувствовалось присутствие Анны.

Продолжая дрожать после перепалки с Пам, Мел смотрела на Питера, пока тот не поднял на нее глаза.

— Я хочу, чтобы завтра сняли этот портрет.

— Какой портрет? — Он посмотрел на нее как на безумную, и она была близка к помешательству.

— Портрет твоей бывшей жены, — сквозь зубы процедила она. Питер был потрясен. Возможно, ей в голову ударило шампанское.

— Почему?

— Потому что теперь это мой дом, а не ее. И я хочу, чтобы его убрали. Немедленно! — почти прокричала она.

— Но он написан известным художником. — У Питера тоже начали сдавать нервы. Ее вспышка казалась совершенно беспочвенной, но он ничего не знал о перепалке с Пам.

— Меня совершенно не интересует, кто его написал. Избавься от него. Выброси. Сожги. Подари. Делай с ним что хочешь, но убери его из моей гостиной! — Она готова была разрыдаться, а он смотрел на нее, не веря своим глазам.

— Что с тобой произошло. Мел?

— Что произошло? Что со мной? Ты приводишь меня в дом, где нет ничего моего, где все принадлежит тебе и твоим детям и по всему дому развешаны фотографии твоей первой жены, и ты хочешь, чтобы я чувствовала себя как дома?

Питер начал понимать причину ее гнева, или ему только казалось, но он все равно считал ее выходку неразумной. Почему именно сейчас?

— Тогда убери фотографии, раз тебе так хочется.

Но раньше ты не возражала против них.

— Раньше я не жила здесь. А теперь живу.

— Это очевидно. — Он стал раздражаться. — Насколько я понял, тебе не подходит оформление этого дома? — В его голосе неожиданно появились неприятные нотки.

— Оно прекрасно подходит для Версаля. А я бы предпочла жить в доме, где больше бы чувствовалось человеческое тепло.

— Наподобие того игрушечного домика, какой был у тебя в Нью-Йорке?

— Именно так. — Они стояли друг против друга в разных концах комнаты, кипя от негодования.

— Прекрасно. Фотографии можешь убрать, но портрет останется. — Он сказал это только для того, чтобы досадить ей, потому что ему не понравился ее тон.

У Мел чуть не отпала челюсть от такого заявления.

— Ну уж нет, черт подери! — И добавила:

— Или он, или я.

— Тебе это не кажется нелепым? Ты ведешь себя как упрямый осел, тебе не кажется?

— А ты совершенно потерял совесть. Ты полагаешь, что ко всему приспосабливаться должна я, а ты не станешь ничего менять, не хочешь даже убрать фотографии твоей жены.

— Тогда сделай несколько собственных фотографий, и мы их тоже развесим повсюду. — Питер понимал, что говорит гадости, но он устал выслушивать ее грубости насчет фотографий Анны. Он сам пару раз подумывал убрать их, но эта мысль угнетала его, и ему не хотелось огорчать детей. Сейчас он напомнил ей об этом:

— А ты подумала о реакции детей, если выбросишь ее портрет?

— О да, я уже знаю, что будет. — Она с обвиняющим видом набросилась на него:

— Я как раз убирала эти злосчастные фотографии в твой кабинет, когда твоя дочь проинформировала меня, что это ваш дом, а не мой, а точнее, что это дом ее матери.