Книга Страсти ниже плинтуса, страница 32 – Наталья Николаевна Александрова

— Эта квартира моих родителей, — признался Андрей. — Отец сейчас в командировке, а мама дежурит. Она в аптеке работает.

— Да что ты говоришь? — обрадовалась я. — Коллеги, значит...

Андрей вытащил из холодильника полбатона вареной колбасы и целое блюдо селедки под шубой. Мы оставили маме голубцов, а селедку съели всю, Андрей сказал, что мама готовит это блюдо только для него, сама соленое не ест.

Я смолчала, потому что тоже с детства люблю селедку. Дядя Витя покупал в магазине на углу бочковую, чистил ее сам и отрезал мне самый лучший кусок тайком от тетки. Она ворчала и говорила, чтобы дядя Витя прекратил приучать ребенка к закуске. Сначала, мол, селедка, а потом и водочки ребенку нальет. Дядя Витя всерьез обижался на тетку, что она считает его таким подлецом. Вообще-то он очень хорошо ко мне относился.

Для Рэя была оставлена целая кастрюля гречневой каши с мясным фаршем. Этот троглодит смолотил все без стеснения. Мы напились еще чаю с домашним печеньем, что заставило меня прослезиться от умиления. Видно, что мама очень любит своего сына. Но совсем не так, как моя свекровь, тьфу, тьфу, не к ночи будь помянута. Вообще не хочу думать ни о ней, ни о моем муженьке.

После ужина я надолго застряла в ванной. У мамы Андрея нашлись и гель для душа, и пена для ванны, и ароматические соли. И пахло в ванной комнате не хлорамином, а лавандовым освежителем. Я торчала в ванне, пока не почувствовала, что сейчас засну. Андрей был настолько внимателен, что постелил мне в спальне чистое белье. Сам он ночевал в бывшей своей комнате. Рэю достали из стенного шкафа детский матрасик, на который мама сшила яркий ситцевый чехол в веселеньких собачках. Запасы умиления иссякли, но мне все больше нравилась эта женщина.

Утром Андрей едва меня добудился.

— Чего тебе надо? — спросонья не слишком вежливо поинтересовалась я.

— Нужно вставать. Мама скоро придет, — буркнул он, — так что ты хоть оденься.

Действительно, я представила, что подумает эта замечательная женщина, мама Андрея, когда, придя домой с дежурства, обнаружит в своей постели совершенно незнакомую девицу. Я мигом собралась, да еще успела вымыть посуду и вообще малость прибраться.

— Что будем делать? — спросила я Андрея на улице.

Оказалось, он уже все продумал. Пока я спала, он разработал целый план.

— Ты понимаешь, я тут прослушал диктофонную запись — ну, ту, что была в медведе... Кстати, куда он делся?

— Я вчера вечером дала его поиграть Рэю, и пес за ночь превратил несчастного медведя в кучу ошметков. Как ни жаль медведя, но я грешным делом обрадовалась, потому что он мне порядком надоел.

— И вот я бы хотел, чтобы ты тоже внимательно прослушала запись, может, ты что-то вспомнишь?

Вот интересно, что я такого могу вспомнить, если я — не Оксана и понятия не имею, чем она занималась?

— Мы что — будем это делать на улице? — холодно осведомилась я.

— Нет, на улице неудобно, — кротко согласился Андрей, — дело деликатное. Едем сейчас ко мне.

— И как поедем? — спросила я. — Эту громадину ни в один автобус не пустят. А в машину он не влезет.

— У нас все отработано, — успокоил меня Андрей, — микроавтобус поймаем.

Однако с утра все машины, очевидно, были заняты своими непосредственными делами. Либо же водители не хотели пускать в салон собаку. У меня кружилась голова — после удара никак не могу прийти в норму. Я решила взяться за дело сама. Через некоторое время рядом с нами остановился автобус с траурной черной полосой на боку.

— Куда ехать? — спросил, высунувшись, водитель.

— Ой... — попятился Андрей.

— Вам надо ехать или так развлекаетесь? — рассердился водитель. — Я, между прочим, на работе нахожусь.

После того как я провела некоторое время в морге, мне уже было море по колено, тем более что автобус пустой, без покойника. Рэя, однако, удалось втащить туда с большим трудом. Он не слушался приказов Андрея и глядел жалобно. Пришел он только на мой зов, положил голову мне на колени и всю дорогу тяжко вздыхал. Хорошо, что ехать было недалеко. Правда, в одном месте застряли в пробке. Водитель поглядел на часы и нахмурился:

— Опаздываю... Вот я вам скажу, до чего же странные некоторые люди бывают! Скорей, говорят, скорей! Куда теперь торопиться? Покойнику-то уж все равно! Нет, суетятся, все успеть хотят! На тот свет все успеем!

Мы распрощались с философом-водителем и направились в небольшое кафе, потому что я почувствовала вдруг сильные муки голода. Странно, вроде бы раньше я не страдала таким неумеренным аппетитом. Наверное, это нервное. Пока Андрей заказывал кофе у стойки, а Рэй на улице стерег мои пакеты с вещами, я заскочила в маленький продуктовый магазинчик. Выбор продуктов был там небольшой, но мне все же удалось купить килограмм сарделек.

Мы уселись за столиком на улице. С утра было свежо, но внутрь Рэя все равно бы не пустили. Кофе был крепкий и горячий, круассаны свежие. Жизнь определенно не так плоха, как кажется на первый взгляд...

— Что это ты собираешься делать? — нахмурился Андрей, увидев пакет с сардельками.

— Собаку кормить! — буркнула я, зная уже, что сейчас последует.

— С ума сошла! — всполошился Андрей. — Ему нужно давать мясо и кашу, а эти сардельки вредны!

— Вот интересно! — возмутилась я. — Значит, мы будем завтракать, а собака — слюной исходить? У него будет язва желудка!

Рэй посмотрел на хозяина удивленно, только что лапой у виска не крутил.

— Вот видишь! — обрадовалась я. — Он хочет сарделек!

— Ужасная еда! — вздохнул Андрей.

Я только плечами пожала: имея такую замечательную маму, можно позволить себе отказываться от сарделек. Его бы к моей свекрови на недельку, стал бы сардельки сырыми есть!

— Не торопись, дорогой, — заворковала я, низко наклонившись к Рэю, — тщательно пережевывай пищу.

Очень скоро сарделек не стало. Андрей ревниво поглядывал на своего пса, ему не нравилось, что тот проявлял ко мне слишком много нежности. Закончив еду, Рэй облизнулся и преданно уставился мне в глаза.

«Мы с тобой друзья до гроба!» — говорил его взгляд.

Делом мы занялись только у Андрея в квартире. Он включил диктофон и сунул мне под нос.

— Это я, — послышался из диктофона мужской голос, — узнаете?

— Ты что — рехнулся? — прошипел второй голос, тоже мужской. — Ты почему звонишь?

— Вы же говорили, что линия защищена, — буркнул первый голос, который показался мне отдаленно знакомым. — У меня срочная информация, не могу ждать до встречи.

— Что еще стряслось? — недовольно спросил второй голос, в нем слышались характерные хамско-начальственные интонации.

Но первый голос, хоть и подчиненный, не слишком боялся начальника, держался твердо.