Онлайн книга «Укрощение свекрови»
|
– Ах, значит, частично! – Надежда Николаевна смерила Сучкова взглядом. – Понятно! Тогда мне с моими вопросами лучше к вашей тете обратиться. – Ну, с вопросами и правда лучше к ней… – И редактуру лучше у нее подписать! – Вот насчет этого я и сам могу! – забеспокоился Сучков. – Подписывать я хорошо умею, ты помнишь… – Ага, помню… Подписывать вы очень хорошо умеете, а еще лучше – не подписывать! – Ну, Надюша, тебе-то я непременно все подпишу! Как в старые времена… – Спасибо, не надо! Вы мне лучше адрес своей тети дайте, я с ней все вопросы решу. – Ну ладно. – Сучков помялся и махнул рукой. – Ладно, записывай. Резная улица, дом четыре, квартира шесть. – Резная улица? – переспросила Надежда. – Это где же такая? Первый раз слышу! – На Петроградской стороне, за Чкаловским, возле набережной адмирала Лазарева. – Медвежий угол! – вздохнула Надежда. – Туда и транспорт-то никакой не ходит! – Захочешь – доедешь! – Анатолий Тихонович понял, что с Надеждой ему ничего не светит, и глядел сурово. – И вообще, поторопитесь, я, между прочим, на работе нахожусь, мне лясы точить некогда! – Ну и ну! – только и могла ответить Надежда и поскорее ретировалась – очень хотелось сделать Сучкову какую-нибудь гадость, к примеру, налить чернил в ящик письменного стола, либо прокомпостировать ухо дыроколом… Вечером в назначенное время я подъехала на такси ко входу в клуб «Бриджтаун». Швейцар с золотыми галунами выглядел по меньшей мере командующим флота. Он распахнул передо мной огромную дверь, инкрустированную бронзой, при этом на его невозмутимом аристократическом лице не двинулся ни один мускул, так что я не поняла, одобрил ли он мой наряд. Между прочим, вполне приличный костюм – черное открытое платье, а к нему черный же отлично сидящий жакет. И макияж поярче. Что называется, не хуже людей. Иннокентий с Анютой встретились мне в лифте, собаченция нахально наступила своей лапищей на лакированную лодочку. Я щелкнула ее по носу, она в ответ показала клыки. Хозяин призвал ее к порядку, но как-то неуверенно. Он так удивился, увидев меня в приличном виде, что даже изменил своим привычкам и поинтересовался, куда это я направляюсь. Я сказала, что по делу, Анюта насмешливо фыркнула. Войдя в холл клуба, я почувствовала себя Золушкой на королевском балу. Настроение понизилось до нуля, комплексы оживились. Огромное помещение было отделано разными сортами мрамора и сверкало бесчисленными зеркалами, в которых отражалась моя жалкая, совершенно не представительная особа. Макияж при таком освещении казался слишком ярким и дешевым, а костюм был сшит из половой тряпки. По углам холла стояли резные двухметровые статуи нарядных персов в роскошных кафтанах и тюрбанах, поддерживающие массивные бронзовые светильники. С потолка свисала хрустальная люстра, формой отдаленно напоминающая старинный парусник. Причем в натуральную величину. – Вы приглашены? – раздался у меня над самым ухом вкрадчивый голос. Я вздрогнула и обернулась. Рядом со мной стоял, слегка склонившись, мужчина во фраке, с несколько вопросительным выражением лица. Если швейцар был похож на адмирала, то этот тип тянул никак не меньше чем на английского лорда или, на худой конец, на премьер-министра Голландии. – Да, меня пригласила Нора… то есть Элеонора Васильевна Сухарева… – Благодарю вас. – Премьер-министр расцвел, как будто я подарила ему старинный персидский ковер или подлинник Рембрандта для его новой резиденции. – Элеонора Васильевна уже прибыла! Она находится в Красной гостиной. Позвольте проводить вас к ней… Я позволила. Мы прошли несколько комнат, или залов, или гостиных – не знаю, как назывались все эти помещения, могу только сказать, что они подавляли меня своей роскошью. Одна комната была отделана в мавританском стиле – ажурная резьба стен, многочисленные низенькие диванчики, инкрустированные столики и зеркала, зеркала… Другая, напротив, напоминала о строгом изяществе готики, третья казалась будуаром французской графини… Людей здесь было немного – за одним или двумя столами играли в карты, да несколько наблюдателей следили за игрой, потягивая разноцветные коктейли. Наконец мой провожатый распахнул передо мной высокие двери, отделанные бронзой, и мы оказались в комнате, которая, несомненно, и была той самой Красной гостиной. В этом можно было нисколько не сомневаться, поскольку ее стены от пола до потолка были затянуты темно-красным муаровым шелком. Таким же шелком были обиты несколько диванчиков, стоявших возле стен, и дюжина стульев. За круглым белым столом шла игра. Игроки были удивительно серьезны, и я даже не сразу узнала их, хотя трое из них были мне знакомы. Это была Нора, очень элегантная и моложавая, в длинном открытом платье из переливчатого бледно-зеленого шелка, ее муж Вячеслав и Сурен Степанович. Мужчин тоже трудно было узнать. Во время отпуска я видела их в основном в черных изопреновых гидрокостюмах, согнувшимися под тяжестью кислородных баллонов, а сейчас они выглядели как персонажи светской хроники. Впрочем, Вячеслав был просто в темном, хорошо сшитом костюме, но вот на Сурене Степановиче был самый настоящий смокинг, облегавший его, как вторая кожа. Однако еще больший интерес вызывала девушка, по-видимому, игравшая с ним в паре. Она была удивительно красива – роскошные каштановые волосы, поднятые и уложенные в сложную прическу, отчего очень выигрывала длинная, изящная, буквально лебединая шея, темно-синие глаза, чудесный цвет лица. Несмотря на то что она сидела за столом, было видно, что партнерша Сурена Степановича очень высока и стройна. Бежевое платье, расшитое едва заметным золотым узором, казалось удивительно изысканным. У меня еще больше испортилось настроение: на фоне этой красотки я почувствовала себя дворовой кошкой. Служитель оставил меня в покое и исчез. Нора подняла глаза, увидела меня и чуть заметно улыбнулась, показав, что игра заканчивается и мне придется немного обождать. Вячеслав положил на стол последнюю карту и громко произнес: – Роббер! – Извини, дорогой, – подал голос Сурен. – Во втором гейме у меня была реконтра! – Ах, да… – Норин муж помрачнел. – Ты меня чуть не разорил! – Сурен улыбнулся одними губами. Внезапно его партнерша расхохоталась. Ее смех контрастировал с тонкой, изящной внешностью: он был резким, неприятным, похожим на воронье карканье. – Вероника! – Сурен поднял на свою спутницу глаза. – Наверное, нам пора… Вероника! Я вспомнила слова бывшей свекрови. |