Онлайн книга «Космическая тетушка»
– Фонарики у всех? Оказалось, только у двоих. – Идем. Зовите его. Бревна перекладываем осторожно, беритесь только по двое. – Когда найдете не освобождайте сразу, – добавил Хугебурка. – Позовите меня или господина Пассалакаву. В темноте бестолково запрыгали лучи фонариков. Куча рассыпанных бревен обнаружилась сразу. Лопнувший трос победоносно задирался над ней, изогнувшись причудливо, как металлический локон в витрине парикмахерской. Хугебурка распорядился, чтобы фонарики установили неподвижно. Сняли три бревна, увидели ногу. Сняли еще. Халинц лежал неподвижно, лицо залито кровью, лоскут кожи надо лбом сорван. Кровь еще текла, и Хугебурка кивнул, чтобы курсанта вытаскивали. Прямо под лампочкой уже ждали носилки. – Привязывайте, – брезгливо распорядился Пассалакава. – Повезло, что он жив, – вполголоса сказал Хугебурка капитану. – Но насчет троса все-таки стоит поинтересоваться. Сдается мне, это был очень старый трос. А накладную на новый я подписывал не далее, как месяц назад. До Лагиди оставалось менее трех суток пути. * * * – Странно, что он не приходит в сознание, – сказал Хугебурка, наблюдая за тем, как Пассалакава зашивает рану на голове курсанта. – Может быть, шок? – предположила Бугго, но старший помощник покачал головой, о чем-то напряженно размышляя. – У него еще лодыжка повреждена, – предупреждающим тоном произнес Пассалакава. – Трещина – самое малое. Буду делать пока тугую повязку. Халинц вдруг дернулся и отчетливо произнес: – Невидимые обезьяны не плачут. – Истинная правда, – пробормотал Хугебурка и повернулся к дверям каюты, где толпились курсанты. – Ребята, у кого еще есть наркотики? Мгновенное замешательство сменилось шушуканьем. Бугго быстро сказала: – Полагаю, ни у кого. Разойдитесь. Курсанты скрылись. Халинца забинтовали, укрыли одеялом и оставили, включив устройство внутренней связи у него в каюте на передачу, так что если он вдруг начнет стонать, хрипеть или звать на помощь, это услышит вся «Ласточка». – А если он умрет молча? – спросила Бугго у своего старшего офицера. – Значит, судьба его такая, – философски отозвался тот. Они сидели в кают-компании и пили контрабандную злягу, вонючую, как сапог, и очень крепкую. – Вы думаете, они прихватили с собой в рейс наркотики? – спросила Бугго. – А у вас имеются сомнения? – Хугебурка поглядел ей в глаза холодно и пьяно. – Всегда предполагайте худшее, капитан. Бугго опрокинула вторую стопку. Благодаря резкому запаху зляги Бугго не пьянела. Тело ее тяжелело, прирастало к стулу, а голова делалась все более и более ясной. И все-таки оставалась одна вещь, которая по-прежнему ускользала от понимания. Бугго угадывала ее наличие, но не могла даже предположить, в чем она заключается. А заключалась она вот в чем. Трубка с раскуренным «порошком воображения» хоронилась под рассыпанными бревнами и там тихо тлела и гаснуть не собиралась. Легкие призраки выбрались из ее красненьких недр и принялись бродить между сухими стволами, тыкаясь то туда, то сюда в поисках выхода. Кора под их прикосновением ежилась и чернела, а потом вдруг что-то выстрелило сразу в нескольких местах, и в темноте протянулся длинный яркий хлыст, который сразу же рассыпался монетами искр. – На «Ласточке» случались аварии? – спросила Бугго у Хугебурки. – «Ласточка» бывала даже в сражениях, – отозвался тот. – А при вас? – При мне еще нет. Но ведь и я здесь сравнительно недолго. – Все-таки странно это – с тросом, – продолжала Бугго. – Завтра осмотрим все как следует. Она с трудом поднялась и сразу упала обратно на стул. Хугебурка подхватил ее под мышки. – Я провожу вас. – А? Отлично! – Бугго обвисла у него на руке, и вдвоем они покинули кают-компанию. А во втором грузовом становилось все светлее, и зарницы бродили уже по низкому потолку, вызывая к жизни подвижные тени. * * * Хугебурка разбудил капитана в пятом часу утра. – В трюме пожар! – объявил он. Бугго села, тряхнула головой. – Не поняла ни слова, – проворчала она. – Еще раз. – Пожар. Груз горит, – повторил старший помощник. – Какой груз? – Бревна. – Слушайте, Хугебурка, вы когда-нибудь спите? – осведомилась Бугго и тут же изумленно ткнулась зубами в стакан с водой. Она сердито посмотрела на стакан, разглядела сквозь стекло пальцы, которые, как ей показалось, плавали прямо в воде, – красновато-коричневые, с обломанными черными ногтями. – Пейте, – велел Хугебурка. – Я сама. – Она забрала у него стакан (пальцы исчезли). После третьего глотка до Бугго добрался смысл всего сказанного прежде. – Груз горит? – вскинулась она. – Погодите… На схеме были обозначены огнетушители… Где план грузовых трюмов? – Огнетушители пусты, – бесстрастно сказал Хугебурка. – Что? – не поверила Бугго. – Пусты, – опять сказал старший помощник. – Я только что проверил. Первое, что ощутила Бугго, было острое, почти невыносимое чувство идиотизма. Как будто весь мир вдруг бесстыдно явил свою первородную глупость, а главной дурой выставил ее самое, Бугго. – А где же полные? – спросила она в полном соответствии с этой своей ролью. – Вероятно, там же, где новый трос, – пояснил старший помощник. – Что будем делать? Отвернитесь, я оденусь, – велела Бугго. Хугебурка послушно уткнулся носом в стену и начал перечислять: – Закроем переборки. Часть груза и почта уцелеют. – Уцелеют? – Возможно, – добавил он. Визгнула «молния» на комбинезоне. – Готово, – объявила Бугго. – Поднимайте остальных. Я зайду к Халинцу и сразу спущусь. Халинц лежал у себя в каюте тихо. На бинтах выступили коричневые пятна, губы во сне оттопырились и влажно поблескивали. Бугго потрогала его руку, посчитала пульс. Халинц сладко, от души вздохнул и повернул голову на щеку. – Болван! – сказала Бугго, сухо плюнула ему на одеяло и вышла. Во втором грузовом трюме бушевал разъяренный дракон. Он ревел и рвался на волю. Хугебурка с уже обгоревшими бровями хлопал асбестовыми рукавицами и надсаженно орал курсантам: – Ты, рыжая! Навалишься всей массой, когда скажу! Так. Ты… Как тебя? Вурц? На второй рычаг. Руки оберни. Бугго остановилась на нижней ступеньке трапа. |