Книга Свадебный водоворот, страница 15 – Джеки Д'Алессандро

— Ты говоришь об Элизабет? — Остин кивнул, и она продолжала:

— Мы провели вместе почти весь день. Она мне очень нравится. Она совсем не такая, как все, кого я знаю.

— В самом деле? И что же в ней такого необыкновенного?

— Все, — не задумываясь ответила Каролина. — Ее знание медицины, ее любовь к животным. Она обладает чувством юмора, но ее шутки никого не высмеивают. За весь день она ни о ком не сказала недоброго слова.

— Это нельзя назвать необыкновенным, — пробормотал Остин, обрадованный тем, что мисс Мэтьюз, совершенно очевидно, не сказала ничего, что расстроило бы Каролину. — Это чудесно. Особенно если принять во внимание, как к ней отнеслись в свете.

— Ты прав. В ней странным образом сочетаются застенчивость, неловкость и смелый ум. И в то же время я почувствовала ее грусть. Она скучает по дому.

— Ты встречалась с ней до вчерашнего вечера?

— Нас представили друг другу, но у меня не было случая поговорить с ней подольше.

— Слышала о ней какие-нибудь сплетни?

— Только то, что она плохо танцует и что ее считают в некотором роде «синим чулком». Я видела, что большинство джентльменов не замечает ее, но, думаю, я могла бы это исправить.

Остин насторожился:

— Что ты имеешь в виду?

Каролина со свойственной ей живостью махнула рукой:

— Я просто поделилась с ней моими взглядами на моду, а затем вечером отправила мою горничную сделать ей прическу. — В ее глазах вдруг вспыхнуло любопытство. — А почему ты спрашиваешь об Элизабет?

— Просто интересно. Сегодня я видел, как вы играли с котятами. — Он улыбнулся. — Так приятно было слышать твой смех.

— Не помню, когда мне в последний раз было так весело. Я верю Элизабет и буду ей лучшей подругой. Тебе приходилось с ней разговаривать?

Он изобразил на своем лице полное равнодушие.

— Да.

— И что ты о ней подумал?

— Подумал, что она…

Слова замерли у него на губах при виде входящей в гостиную Элизабет. Совершенство.

Без сомнения, это очаровательное создание не могло быть той самой женщиной, которую не замечали светские джентльмены. Как мог мужчина, увидевший ее, не желать ее? В простом платье цвета слоновой кости, она была словно прекрасная струящаяся статуя из алебастра, не нуждающаяся ни в каких украшениях. Рядом с ней многие из присутствующих дам выглядели слишком нарядными и перегруженными украшениями.

Ее каштановые волосы были элегантно уложены на макушке. Один локон был переброшен через плечо и спускался чуть ниже талии, обольстительно сверкая на бледном фоне платья. Остин и не подозревал, что у нее такие длинные волосы. Он подумал о том, как бы она выглядела с распущенными волосами, падающими ниже спины. Совершенство.

Элизабет замешкалась на пороге, с беспокойством оглядывая гостей, пока наконец не увидела Каролину. Ее глаза потеплели, но Остин заметил, что взгляд ее изменился, едва она обнаружила рядом с Каролиной его.

— Разве она не великолепна? — в восторге воскликнула Каролина. — Я знала, что в подходящем платье и с такой прической она будет выглядеть потрясающе. Да я превратила ее в лебедя! — Взглянув на Остина, Каролина прошептала:

— Перестань хмуриться, Остин. Я договорилась с Элизабет встретиться здесь, у камина, а ты отпугиваешь ее.

— Я не хмурюсь.

Каролина бросила на него лукавый взгляд:

— Твое лицо мрачнее тучи. Хочешь, принесу зеркало?

Он заставил себя расслабиться.

— Нет.

— Так-то лучше. Но ты так и не сказал мне, что ты думаешь об Элизабет.

Остин следил, как Элизабет, пробравшись среди гостей, остановилась поговорить со своей тетушкой. Его руки сжались в кулаки, когда он заметил, что все мужчины, будь они прокляты, тоже не сводят с нее глаз. Она взглянула в ту сторону, где стоял он, и их глаза встретились на несколько мгновений, прежде чем она, чуть вздернув подбородок, отвернулась.

Поняв, что она явно не желает говорить с ним, Остин почувствовал, как его шея краснеет. Не сводя глаз с Элизабет, он сказал сестре:

— Мисс Мэтьюз поразила меня своим необычным поведением. Это, бесспорно, связано с тем, что она воспитывалась в колонии.

— Необычным? — тихо повторила Каролина. — Да, полагаю, этим все и объясняется.

— Что объясняется?

— То, что с того момента, как она появилась в дверях, ты не можешь от нее глаз отвести.

Остин резко повернулся и натолкнулся на насмешливый взгляд синих глаз Каролины. Стараясь ответить ей ледяным взглядом, он произнес:

— Прости, что ты сказала?

Протянув руку, она нежно потрепала его по щеке:

— Остин, дорогой. Ты знаешь, что меня не пугает твой ледяной взгляд. А сейчас, если позволишь, я присоединюсь к Элизабет и леди Пенброук.

Она удалилась, и Остин одним глотком допил шампанское. Он видел, как мисс Мэтьюз с приветливой улыбкой встретила Каролину, и подумал, что бы он сам почувствовал, если бы она с такой же теплотой приветствовала его. От одной этой мысли волна возбуждения пробежала по его телу, заставив его рассердиться на самого себя.

Он вспомнил слова Каролины: «С того момента, как она появилась в дверях, ты не можешь от нее глаз отвести». Не может отвести от нее глаз? Что за нелепость! Конечно, может. И сделает это. Как только она отвернется и он больше не будет видеть ее улыбки. Или ее губ. Или этого очаровательного локона, струящегося по ее платью.

А пока ему необходимо следить, наблюдать за ней, узнавать о ней все, что только возможно.

Конечно, только в интересах расследования.

За обедом Элизабет сидела между тетушкой и лордом Дигби. К ее удивлению, лорд завел с ней длинный разговор о ведении фермерского хозяйства в Америке. Она имела слабое представление об этом, но вежливо слушала, время от времени согласно кивая, что, впрочем, не мешало ей наслаждаться роскошным пиршеством из десяти блюд и успешно избегать страусовых перьев тетушки.

В то время как лорд Дигби увлеченно описывал процесс стрижки овец, ее внимание было приковано к месту во главе стола, где сидел герцог. Он был великолепен в вечернем костюме, и у нее замирало сердце, что страшно ее раздражало: она не хотела признавать, что этот тупица так привлекателен.

Он непринужденно беседовал с сидящими вокруг гостями, но она заметила, что он редко улыбается, и ее раздражение улеглось, а сердце сжалось.

За видимым всем лоском скрывалась мятущаяся душа, но он умело прятал ее. Не прикоснись она к нему, ей и сейчас была бы открыта только внешняя сторона. Она бы не узнала о его печали, одиночестве и чувстве вины, не почувствовала бы нависшую над ним угрозу.