– Обязательно. Ты сам-то как?
– Мне что? Я нормально, – невесело усмехнулся
Вадим. – Только вот не могу научиться говорить об Артеме в прошедшем
времени.
* * *
– И что все это может значить? – озадаченно спросила
Марина.
– Понятия не имею. – Вадим, едва пригубив виски,
поставил стакан на столик. – Вот зараза, даже алкоголь не идет. А так хотелось
немного снять напряжение.
Баратынский провел целый день, общаясь с милицией,
прокуратурой, членами съемочной группы. Он был в морге на опознании, а потом
часа два сидел у следователя на допросе. Поэтому на свидание приехал уставший и
раздосадованный. Может быть, поэтому его рассказ получился немного сумбурным и
весьма эмоциональным.
– Никто не знает, что произошло на самом деле. Мы расстались
с Артемом вчера поздно вечером, примерно в половине двенадцатого. Посидели
немного, обсудили новости, потом он сказал, что ему нужно идти, но вроде бы
никуда не торопился. Через два дня он должен был улетать в Москву – уже были
заказаны билеты на самолет для всей группы.
– Все-таки от чего умер Артем, известно? Его убили?
– Следователь разговаривает на эту тему весьма неохотно.
Вроде бы утонул. Может быть, был неосторожен. Или нетрезв. Экспертиза должна
установить, убийство это или несчастный случай. Но они всегда так говорят. А я
и без экспертизы коечто знаю. Во-первых, Таран был классный пловец, у него
разряд по плаванию. Во-вторых, Артем очень осмотрительный и острожный человек.
Жизнь и профессия приучили. И в-третьих, пьяным он не был. Во всяком случае,
когда мы с ним расставались.
– Но он мог выпить потом?
– Мог, но... Понимаешь, я видел Тарана в разных ситуациях. И
твердо знаю – если бы он напился, то никогда не пошел бы к воде.
– Почему? – удивилась Марина.
– Артем считал это непозволительной глупостью. И сам мне об
этом много раз говорил. Странно, конечно, но именно так и было. Мы когда вместе
здесь отдыхали, то иногда... Ну, что там объяснять, ты и сама все понимаешь. В
общем, компании разные, гулянки. Частенько у некоторых спьяну возникало желание
искупаться ночью, порезвиться в воде. Женщины, кстати, к этому очень склонны.
Так вот, Артем всегда категорически возражал. А если его не слушали – уходил. И
меня уводил, не давал идти с ними. Он как-то рассказал, что у многих пловцов
отношение к воде почтительное, как к живому существу. Плюс интуитивное чувство
опасности.
– Ты говорил об этом следователю?
– Разумеется.
– А он что?
– Следователь тот еще фрукт. Ухмыльнулся так гаденько и
говорит – знаем, мол, вашего брата, журналиста. Выпить и потрепаться любите,
вот и сочиняете всякие небылицы. Вы зачем сюда из Москвы слетелись? Русалок
ловить? Вот и доигрались.
– При чем тут русалки?
– Без понятия. Но он именно так и сказал.
– И этот тонкий психолог будет расследованием заниматься?
– Это меня и печалит. Слишком он равнодушный и циничный.
Даже для человека, который постоянно сталкивается с трагедиями.
– А девушка, про нее что известно?
– Практически ничего. В новостях что говорят?
Марина вкратце пересказала основные тезисы.
– Да, совсем слабо, – констатировал Вадим. – Даже
имя и фамилию ее не установили. Впрочем, это неудивительно. Девушка, когда ее
нашли, была абсолютно голая.
– В купальнике? Или топлес? – уточнила заинтригованная
Марина.
– Абсолютно голая, – с нажимом произнес
Баратынский. – Без купальника, без ничего. Причем ни вещей, ни документов
в окрестностях обнаружить не удалось.
– Об этом в новостях не говорили.
– Милиция фильтрует информацию. В общем, правильно, а то
сейчас же кривотолки начнутся – телезвезда и голая барышня на пляже, ночью.
Впрочем, все равно пресса узнает. Свидетели, те люди, которые нашли тела,
обязательно проболтаются.
– А откуда ты узнал?
– Случайно услышал разговор оперативников. В любом случае
это уже загадка с одним неизвестным. Кто она такая, эта девушка? Связана ли ее
смерть со смертью Артема? Сейчас милиция будет носом землю рыть, чтобы
установить личность погибшей. Иначе – тупик.
– Следователь считает, что она тоже утонула случайно?
– Эту тему мы не обсуждали. Меня он вообще расспрашивал
только про наши взаимоотношения с Тараном да про вчерашний вечер. И еще про то,
чем мы тут в городе занимаемся.
– Слушай, я ведь тебя даже не спросила. А как ты вообще в
свидетелях оказался?
– Очень просто. Я приехал к гостинице, где вся съемочная
группа собралась в ожидании милицейского автобуса. Поехал с ними в отделение,
потом в морг. А уже потом объяснил следователю, что я не сотрудник канала,
просто мы коллеги и друзья. Особенно его заинтересовало мое сообщение о том,
что накануне мы с Артемом встречались. Очень вероятно, что я последний, кто
видел его в живых.
– Как это ужасно звучит – последний, кто видел в живых.
Марина поежилась. Хотя был удивительно теплый вечер, ее
пробирал озноб.
– Для меня ужас наступил при опознании. Когда они сняли
простыню.
Вадим взял стакан и с усилием протолкнул в себя глоток
плескавшегося на донышке янтарного напитка.
– Тяжелое зрелище. Тем более что Артем для меня все еще
живой. Никак не могу смириться, что именно он лежал на том цинковом столе в
морге.
Вадим на минуту грустно замолчал. Потом, как будто
спохватившись, торопливо сказал:
– Знаешь, у него очень странное выражение лица было. Такая
застывшая маска веселого удивления.
– Он улыбался? – вздрогнула Марина, живо представив
себе эту картину.
– Нет, не то. Спокойное лицо, но эта зарождающаяся улыбка –
я хорошо ее помню. Как будто Артем вдруг увидел что-то неожиданно приятное.
Кстати, девочки из его группы со мной согласились. Им тоже показалось, что еще
секунда жизни – и Таран должен был улыбнуться своей фирменной улыбкой. Впрочем,
следователю я об этом не сказал. Его интересовал единственный вопрос – кто
лежит на столе в морге. Между прочим, тот же вопрос он задал нам относительно
погибшей девушки.
– Так ты ее видел? – Марина сочувственно глянула на
Вадима. – Слушай, как у тебя нервы выдержали? Я бы умерла со страху.
– Ничего, пережил. Я ведь немого повоевал, разное видел.
– То есть как – повоевал? Где? – непроизвольно
вырвалось у Марины. – Ты же сказал – был спортсменом, потом стал
журналистом. Так ты еще, оказывается, кадровый военный.
– Нет, не военный. Так получилось, что между спортом и
журналистикой я несколько лет проработал в одной очень известной силовой
структуре. Ничего особенного, рядовой сотрудник. По роду службы были
командировки в горячие точки. Вот и все.
