Онлайн книга «Не совсем джентльмен»
|
– Судя по шуму от ударов, доносившемуся до меня все утро, ты действительно раздосадован. – Колин показал в сторону работы Натана. – Похоже на загон. – Может, ты и не обратил внимания, но я прибыл в имение с животными. – Да уж, было сложно не заметить мычания, хрюканья, кудахтанья, лая, мяуканья, кряканья и... какие звуки издает эта коза? – У этой козы есть имя: Петуния. Колин покачал головой: – Я действительно не могу понять, зачем ты держишь этот зверинец, но куда загадочнее другое: с какой стати было тащить их всех так далеко, в Корнуолл? А во что я, хоть убей, не могу вникнуть, так это почему ты возишься с глупым животным, да еще с таким именем. – Не я давал ей имя. Это миссис Фицхарбинджер, моя пациентка, которая, собственно, и подарила мне козу. – Очевидно, бедная миссис Фицхарбинджер не могла больше терпеть этого запаха. По крайней мере мне еще не приходилось нюхать такие... цветочки. Мерзкое животное. – На твоем месте, Колин, я бы выбирал слова. Петуния очень чувствительна к оскорблениям и обожает бодать в зад тех, кто плохо о ней отзывается. – Он бросил взгляд на козу, которая, услышав свое имя, прекратила увлеченно поедать пучок цветов и уставилась на него агатовыми глазами. Фиолетовые цветы и стебли высовывались у нее изо рта, а подбородок усиленно ходил вперед-назад. Колин усмехнулся: – Ну, если ее прозвать по ее любимым блюдам, она бы легко могла быть Платком, Пуговицей, Веленевой Бумагой... – Да, она любит есть бумагу. – Мне открылось это утром, когда тварь проглотила записку, которую я положил в карман жилета. Тогда же я лишился и пуговицы. – Он гневно посмотрел на Петунию. Та с отсутствующим видом продолжала жевать. – А что с твоим платком? – спросил Натан. – Это было вчера, – скривившись, ответил Колин. – Она что, не знает, что должна есть траву? – Вообще-то козы предпочитают кустики, деревца, листья и колючки. – По-моему, она отдает предпочтение всему, что не прибито к земле. При каждом удобном случае... – Возможно. Но лучше бы ты о ней так не говорил. И береги свой зад. – Натан приподнял бровь. – А записка, видимо, была от юной леди? У Петунии превосходный аппетит на любовные письма. – Полагаю, это потому, что она умеет читать, да? – Ну, я бы не был потрясен, узнав, что так и есть. Животные гораздо умнее, чем мы думаем. Например, Реджинальд отличает яблоки от клубники, которая ему не по вкусу. – Уверен, что Ларс и все остальные садовники вздохнут с облегчением, узнав об этом. Особенно когда получат известие о печальной участи петуний. И который из твоего стада Реджинальд? Гусь? – О нет. Свинья. Колин взглянул туда, где лежал Реджинальд, нежась в лучах свинячьей славы под ближайшим вязом. – Ах да, свинья. Конечно. Еще один подарок от благодарного пациента? – Нет, он был платой за лечение от больного. – Который, видимо, думал снабдить тебя свининой, ветчиной и беконом. – Да, наверно. Как повезло Реджинальду, что я не ем бекон! – И говядину! Я про эту корову. – Дейзи. Ее зовут Дейзи, – поправил брата Натан. Белое в черных пятнах парнокопытное мирно жевало траву по соседству с Реджинальдом. – Посмотри на нее. Один лишь взгляд этих сияющих карих глаз, и даже ты поймешь, что свежее молоко – еще не все, на что она способна. – О Боже, – обреченно вздохнул Колин, – тебе – в сумасшедший дом. Петуния, Дейзи... у них у всех цветочные имена? – Нет, мастифа зовут По. – Судя по его размерам, это можно принять за сокращение от Потрошитель Опаснейший? – Нет, братец, скорее Пожиратель Обуви. Считай, тебя предупредили. – Благодарю, – саркастически усмехнулся Колин. – По – тоже плата от благодарного пациента? – Да. – Полагаю, утки, гуси, кот и ягненок... – И они, все верно. – Для тебя будет большим потрясением узнать, что обычно врачам платят за услуги деньгами? – Я беру деньги. Иногда. – Должно быть, в самом деле иногда, при таком-то зверинце. Натан пожал плечами. Были вещи, в которых ни Колина, ни отца он не мог убедить. Ему, к примеру, было очень комфортно жить в небольшом домике, без особой роскоши, что для них совсем непонятно. Заодно Натан перестал доказывать, что животные – его друзья. Его семья. И они были нужны ему здесь, чтобы помочь пройти испытание, приближение которого он явственно чувствовал. – У меня достаточно средств, чтобы иметь крышу над головой и кормить моих пушистых и пернатых друзей. – Ты стал более покорным, не то что раньше, – сказал Колин. Тотчас стало ясно, что нельзя больше игнорировать стену между братьями, о которой вчера, с приездом Натана, не вспоминали. Но о прошлом ему все равно говорить не хотелось. – Более покорным, – повторил Натан за братом. – Да, и меня это устраивает. – Здесь твой дом, Натан. Ты не обязан был уезжать. Фраза была довольно мягкой и спокойной, но сильно задела Натана. – Не был обязан? – переспросил он, разозлившись. Колин смотрел на него изучающим взглядом в течение нескольких долгих секунд. Его зеленые глаза, которыми он пошел в их покойную мать, заставляли Натана предаваться непрошеным воспоминаниям. Наконец Колин повернулся и, глядя в пространство, сказал: – У тебя был выбор, и не один. – Неужели? Отец настаивал на моем отъезде! К чему было оставаться? – Он тогда злился на тебя. А ты на него. Он ведь писал тебе, предлагал вернуться. – Да, но тогда я уже обосновался в Литл-Лонгстоуне. – Он убрал волосы со лба. – В то время как наши с тобой отношения вполне сносны, между мной и отцом стоит преграда, и я уже не уверен, что смогу пробить в ней брешь. Не стоило добавлять «между нами тоже стена» – отсутствие взаимопонимания было очевидным, и слова висели между братьями, будто сырой туман. Колин медленно кивнул: – Ты и не собирался возвращаться. Натан небрежно взглянул мимо Колина, затем снова посмотрел на брата: – Нет, не собирался. – И все же ты здесь. – Письмо лорда Уэксхолла не оставило мне выбора. – А я подумал, ты ухватился за возможность исправиться в глазах окружающих. – Поверь, эта самая возможность и есть единственная причина, по которой я приехал сюда. – Чувство вины укололо Натана, но ведь он сказал чистую правду, и стало легче. Лжи между ними уже было предостаточно. |