Книга Символ любви, страница 17 – Джеки Д'Алессандро

— Прежде чем мы приступим к еде, я хочу сообщить: в течение ближайших двух недель мы будем иметь удовольствие разделять общество мистера Барретсона…

— Значит, он сможет прийти ко мне на чаепитие? — пискнула Келли, и личико ее озарила надежда.

— А нам можно и дальше ухаживать за Периклом? — спросил Натан.

— Может, нам позволят поездить на нем? — раздался взволнованный голос Эндрю.

— Это зависит от мистера Барретсона, — сказала Хейли, подняла стакан с сидром и обратила взгляд на Стивена, сидевшего справа от нее. — Мы рады, что вы присоединились к нам, мистер Барретсон. Предлагаю выпить за ваше полное и скорое выздоровление.

— Благодарю вас, — сказал Стивен, по очереди обводя глазами всех присутствующих и удивляясь, почему в горле у него застрял комок.

— Чья очередь произнести молитву перед обедом, Хейли? — спросила Памела, когда вновь все стихло.

— Кажется, сегодня очередь Келли, — ответила Хейли, улыбаясь младшей сестренке, сидевшей рядом со Стивеном.

Девочка протянула ему руку. Он непонимающим взглядом смотрел на маленькую ладошку.

— Мы держимся за руки, когда молимся за обедом, — торжественно проговорила Келли.

Стивен окаменел. Проклятие! Неужели эти люди то и дело прикасаются друг к другу? Девочка, судя по всему, почувствовала его колебание, потому что прошептала:

— Не бойтесь, мистер Барретсон. Я не стану держать вас крепко, как Уинстон.

Стивен взял ее за руку и в тот же момент почувствовал, как к другой его руке тоже осторожно прикасаются. Обернувшись, он увидел улыбающуюся Хейли.

— Благодарим Тебя, Господи, за то, что Ты послал нам эту трапезу и даровал нам следующий день, — сказала Келли тонким детским голоском. — Прошу Тебя, благослови Хейли, Памелу, Эндрю, Натана, тетю Оливию, Гримзли, Уинстона и Пьера. И пожалуйста, благослови мистера Барретсона, потому что сейчас он член нашей семьи. Аминь.

Все хором повторили «аминь» и принялись за еду.

— Хорошая молитва, Келли, — сказала Хейли с улыбкой.

— Спасибо. — Келли взглянула на Стивена; ее глаза цвета морской волны были точной копией глаз старшей сестры. — А куда делись ваши волосы?

Стивен подавил усмешку.

— Я их сбрил, потому что они кололись. Девочка кивнула.

— А у папы на лице росли волосы. Я не знаю, кололи они его или нет, но когда он меня целовал, мне было колко.

Стивен не знал, что на это отвечать. Как вообще разговаривать с ребенком? Особенно с ребенком, который говорит о своем умершем отце. Он проникся сочувствием к этой малышке, которую никогда уже не поцелует ее папа.

Келли сунула в рот вилку и придвинулась к Стивену.

— А когда Хейли меня целует, она совсем не колется, — сообщила она тихонько. — Она тоже бреется?

Прежде чем Стивен успел придумать, что на это отвечать, в разговор вмешалась Хейли.

— Рассказывайте, что вы делали сегодня в городе, — обратилась она ко всем разом.

Ответы посыпались со всех сторон, и Стивен никак не мог поддерживать разговор, порхавший по всей комнате. Неужели в обычных домах всегда так ведут себя за столом?

Эндрю рассказывал, прорываясь сквозь монолог Натана, о том, как они побывали в книжной лавке. Памела описала свой визит к портнихе, а Келли взволнованно поведала о сладостях, которые съела по дороге домой.

— А вы что скажете, тетя Оливия? — спросила Хейли, слегка повысив голос.

— Ну да, дорогая, от картофеля я не откажусь, — сообщила тетя Оливия с лучезарной улыбкой на устах. Хейли усмехнулась и послала ей через стол блюдо с картофелем.

— Тетя Оливия ходила со мной к портнихе, — сообщила Памела.

Тетя Оливия обернулась к Стивену.

— Выглядите вы гораздо лучше, мистер Барретсон, — сказала она, кротко улыбнувшись.

Прежде чем Стивен успел промолвить еще хоть слово, дверь распахнулась и на пороге появился темноволосый мужчина в белом фартуке. Похоже, он был в ярости.

— Sacrebleu! [1] — негодовал он. — Ваша кэт должен уходить! Я не могу стряпать, когда у меня под ноги вертеться животное!

Указательным пальцем он ткнул в Хейли.

— Мадемуазель Хейли, кухня есть бойня. Если вы не избавится от это животное, Пьер избавится от него. В любом случае животное исчезать! — После этой устрашающей угрозы человечек крутанулся вокруг себя и вышел из комнаты.

Изумлению Стивена не было предела. Он и представить себе не мог, что слуга может так разговаривать с господами.

— Мы уже рассказывали вам о нашем поваре, Пьере? — спросила Хейли, пытаясь подавить усмешку.

— Келли упоминала о нем, но я не имел… э-э… удовольствия встречаться с ним… Он тоже будет обедать с нами?

— Мы были бы этому очень рады, — ответила Хейли, — но это случается лишь время от времени. Он говорит, что наше слишком вольное поведение за столом вызывает у него несварение желудка. — Она лукаво взглянула на братьев.

Стивен в душе согласился с Пьером.

— О какой кошке шла речь?

— У нас есть полосатая киска по имени Берта. Самое любимое ее место в доме — кухня. К сожалению, она любит поозорничать. Пьер несколько раз в неделю грозится «изжарить кэт на сковорода».

Стивен бросил быстрый взгляд на свою тарелку и с облегчением вздохнул. Это явно говядина. Слава Богу.

— Не беспокойтесь, мистер Барретсон, — сказала Келли, прикасаясь к его рукаву. — На самом деле Пьер любит Берту. Он никогда ее не изжарит.

— Приятно слышать, — отозвался Стивен, — и мне, и Берте.

Все дружно рассмеялись, и трапеза возобновилась. Стивен отвечал на вопросы, но в основном молчал, прислушиваясь к общему разговору. Ему казалось, что застолье напоминает большой диспут. К концу трапезы голова его гудела от непрерывного шума.

— Вы хорошо себя чувствуете, мистер Барретсон? — спросила Хейли. — Вы бледны.

— У меня, кажется, немного болит голова, — признался Стивен.

— Хотите, я приготовлю вам питье?

— Нет, благодарю. Пойду прилягу. — Он встал и поклонился. — Спасибо за обед.

Хейли улыбнулась:

— Приятного отдыха, мистер Барретсон.

Придя к себе, Стивен снял сапоги и бросился на кровать. Несмотря на усталость, он не мог уснуть. Когда он закрывал глаза, перед ним возникала улыбающаяся молодая женщина с каштановыми локонами и глазами цвета морской волны… Когда же Стивен вспоминал о ее губах, он чувствовал, что пульс его учащается.

Маркиз вздохнул и посмотрел на часы. Всего девять. Проклятие! Ночь будет долгой.