Книга Центурион, страница 30 – Саймон Скэрроу

— Это что еще за выверт, поимей их Приап? [15]

— Понятия не имею. Ясно лишь, что там тоже какая-то конница — может статься, неприятельская, и они сольются между собой, а если удача на нашей стороне, то кто-то пришел к нам на помощь. При любом из раскладов надо звать нашу кавалерию.

— Ты прав. Действуй.

— Слушаю.

Катон повернулся и дал отмашку буцинаторам с их здоровенными кривыми рогами из меди. Те с яростно надутыми щеками затрубили; спустя секунду на волю вырвался хриплый трубный глас. Сигнал буцинаторы повторили дважды, после чего все взоры устремились на утекающую лавину вражеских всадников. Рыжеватые клубы пыли затрудняли видимость; лишь время от времени сквозь завесу проглядывало неясное мелькание. Однако смягченные расстоянием звуки рогов, приглушенный звон оружия и сдавленные крики недвусмысленно свидетельствовали о том, что там происходит.

— Кто там их атакует? — недоумевал Макрон. — Разве мы здесь не одни-одинешеньки?

— Может, Лонгин послал нам вдогонку кавалерийский отряд? — высказал предположение Парменион.

— Может быть, — сказал Катон, — хотя сомнительно.

— Тогда кто это может быть?

— Скоро узнаем.

Между тем отдаленная схватка продолжалась. Временами из гущи боя выныривала какая-нибудь фигура и уносилась в пустыню, прочь от грозной пылевой тучи. То и дело появлялись лошади без всадников, бесцельной рысцой труся куда-то. Чем дальше, тем глуше становился шум сражения, и вот уже одно лишь косматое солнце низко висело в небе, рассылая свои красноватые лучи по бесплодной равнине.

— А вот и наши! — крикнул, указывая, Парменион.

Конные турмы Второй Иллирийской галопом близились к когортам, поблескивая под утренним солнцем доспехами. Катон поглядел на них вскользь, вслед за чем, обернувшись, крикнул:

— Смотрите!

Макрон с Парменионом повернулись туда, куда пальцем указывал Катон.

Из медленно оседающей пыльной завесы показался всадник в черном; лучи восходящего солнца медно поблескивали на конской сбруе и конусовидном шлеме. Придерживая лошадь, верховой неторопливо оглядывал все еще выстроенных в каре римлян. Позади него постепенно очерчивались темные силуэты других верховых. Выплывая из пыли, они росли числом (Катон насчитал не меньше сотни). Они тоже останавливались за спиной своего предводителя и вглядывались; таким образом, строй смотрел на строй.

— Замечательно, — пробурчал Макрон. — Что прикажете с ними делать? Никак вражья сила?

— Эти-то? — Катон задумчиво поскреб подбородок. — Более чем вероятно. Тем не менее они спровадили тех лучников. Остается лишь надеяться, что враг моего врага — мой друг.

Спустя минуту военачальник поднял руку и взмахом велел коннице следовать за собой, машистой рысью послав своего скакуна навстречу римским когортам.

Макрон поднес ко рту сведенные ладони и трубно огласил разделяющее каре и конницу пространство:

— Вот так хватит! Теперь остановитесь!

Крикнул он на греческом. Всадник вскинул руку, от чего конная лавина, колыхнувшись, затормозила; сам же он продолжал дерзко скакать на стену из римских щитов. На секунду Макрону показалось, что верховой не понял фразы. Хотя на востоке греческий в ходу, даром что родной язык здесь арамейский. Невдалеке один из легионеров начал крутить над головой пращу; жужжащим диском вращался кожаный ремень с утяжеленной кошелкой.

— Опустить пращу! — рявкнул Макрон. — Никто не стреляет до моего приказа! Награду в динарий временно отзываю!

Последнее было встречено язвительным смехом, особенно у тех, кому не выпало возможности сменить щит на пращу. Удивительно, с каким нарочитым удовольствием солдаты реагируют на неудачи своих сослуживцев (мысль, от которой Катон с кислой ухмылкой покачал головой). Легионер опустил руку, и невыпущенный заряд тюкнулся оземь. Вновь тишина нависла над рядами римлян; одинокий всадник между тем продолжал как ни в чем не бывало скакать, открыто презирая прозвучавшее указание.

— Смельчак, надо сказать, этот погонщик ослов.

— Что ж, по крайней мере, он не приказывает остальным бросаться на нас.

Макрон вскинул палец — так, чтобы это видела приближающаяся с фланга кавалерия.

— Немудрено: вон они, наши ребята, на подходе.

— Что-то он не похож на того, кому внушает страх римская кавалерия.

— Поглядим, — пожал плечами Макрон и выступил из строя вперед. — Остановись здесь! — властно ткнул он пальцем в сторону всадника, до которого оставалось не больше полусотни шагов. — Предупреждать больше не буду!

Всадник наконец-то натянул поводья и сдержал скакуна. В наступившей тишине он свирепым взглядом оглядывал римские когорты. Темные одежды всадника были исключительно тонкой выделки — может статься, из шелка; они струисто колыхались в такт тому, как его норовистый конь бил копытом в землю. Всадник, судя по всему, был недюжинного сложения; сильное широкое лицо окаймляла темная, аккуратно подстриженная бородка. Был он ненамного моложе Макрона.

— Кто вы? — оглядывая кряжистого римского офицера, спросил он на греческом. — Помимо того, что римляне.

Звучный богатый голос был без призвука акцента.

— Я центурион Макрон, четвертая когорта Десятого легиона. Префект осадной колонны, посланной на помощь правителю Вабату, союзнику Рима.

— Союзнику Рима? — всадник саркастично поднял брови. — Скажи уж лучше, собачонке Рима.

— Ну а ты кто, свет моих очей? — проигнорировал язвительность Макрон.

— Я Балт, пальмирский князь, а это, — он указал на ждущих сзади конников, — это моя свита, в основном охотники. Еще с месяц назад мы охотились по холмам на джейранов и серн, а теперь охотимся на изменников и врагов Пальмиры. Вроде тех собак, — он мотнул головой через плечо, — которых мы уложили там, в песках.

— Ну, так значит мы друзья, князь, — Макрон вытянул руку.

— Друзья? — Балт, фыркнув, сплюнул. — Рим Пальмире не друг.

— Но и не враг, — откашлявшись, вклинился Катон. — В отличие от Парфии и тех в вашем городе, кто толкает Пальмиру под власть парфян.

Балт, прежде чем сказать, воззрился на Катона.

— Это еще как сказать, римлянин. Ни для кого не секрет, что ваш император домогается Пальмиры, как вор — чужого богатства.

Макрон покачал головой:

— Не тем словом ты нас, друг, нарекаешь. Мы не воры. Мы здесь для того, чтобы помочь вашему правителю. Избавить его от тех, кому не терпится предать его Парфии.

— В самом деле? — со зловещим подрагиванием губ улыбнулся Балт. — И как это вы думаете спасти его эдаким жалким числом?