Онлайн книга «Игры богов»
|
Хитрец снял с пояса небольшую флягу, открыл ее, и тонкая струйка воды сначала попала на лицо пленника, а потом в широко раскрытый рот. Пленник жадно глотнул. Закашлялся. Снова глотнул. Хитрец убрал флягу. – Так мир должен погибнуть? – спросил Хитрец. – А зачем ему жить? – спросил пленник. – Зачем нам всем мучиться? – Хороший вопрос. – Хитрец обернулся к Семивратцу; – Зачем нам всем мучиться? – Да пошел ты… – сказал Семивратец. – Полный ответ. И точный. Ты, часом, Семивратскую академию не заканчивал? В молодости. – Я в молодости скот пас, в горах. Козлов и баранов от волков защищал. Палкой или голыми руками. – Семивратец невесело засмеялся. – Нам нельзя было ножей иметь, чтобы соблазна не было чужой скотинкой полакомиться. А волков в горах – видимо-невидимо. Они почти каждую ночь приходили к стаду. Их волкодавы боялись, горных волков Семивратья. А я не боялся. Одним ударом посоха я перебивал позвоночник волку. И одним движением мог разорвать глотку любому из них… А двум я глотки перегрыз. У меня братьев не было, так что приходилось волкам. Потом уже, когда повзрослел, в четырнадцать лет, я пришел в город и увидел царскую дочь… Вот тогда пришлось постараться. Но ни одного своего соперника я не отравил ядом по рецепту из библиотеки. Я вызывал их на бой и… – Перегрызал им глотки, – закончил за него Хитрец. – Да! – выкрикнул Семивратец. – А на мне – убийство двадцати трех собственных братьев. И ни одного – в открытом бою. И что? – Что? – Мы оба уже который год сидим под стенами одного и того же города. И ни ты, ни я ничего не можем поделать. И будем еще неизвестно сколько лет сидеть под стенами, пока не произойдет чудо… А поскольку богов здесь нет, то и чуда, сам понимаешь… Нужно будет самим что-то придумать. Самим. – И перестать выходить на битву? – осведомился Семивратец. – В том-то и дело… – уже тихим голосом произнес Хитрец. – Мы ведь герои. Мы должны сражаться, выполняя волю богов и завоевывая славу. А кто-нибудь задумывался, сколько вообще людей в этом городе? Сколько они могут выставить воинов? Ты нам скажешь? Хитрец присел возле пленника и провел по его лицу лезвием кинжала. – Нет, – сказал пленник. Он, казалось, даже не почувствовал новой раны. Облизал потрескавшиеся губы. Посмотрел на Хитреца. – Я ничего не скажу. Ничего не скажу… о людях и войске… Я… – А нам и не нужно. – Хитрец поднес к лицу пленника флягу и дал сделать два глотка. – Меня не это интересует… – А что тебя интересует? – спросил Семивратец. Ему стало казаться, что стены, свод пещеры начинают давить на грудь и плечи, мешать дыханию. Бросить все на фиг и уйти в шатер. Пусть даже снова придется выслушивать Северянина, пусть придется снова впустую тыкаться в стены Проклятого города… – А я хочу знать, как Разрушитель победил в городе. – Хитрец сунул кинжал за пояс. – Как могло так получиться, что десятки богов и богинь проиграли… отдали… У них что – битва била? Битва богов? Или Разрушитель хитростью сюда проник? Если богам так ненавистна Кровавая жертва, почему они просто не скрутили Разрушителя в бараний рог? И – в Ад? Они же так поступили с Безумным богом, я читал об этом. Что произошло? – Они ушли, – сказал вдруг пленник. – Что? – Боги ушли. Они даже не пытались… сражаться. – Пленник закашлялся. – Я помню… помню… Он помнил все, будто это было вчера. Помнил, как молодая жена царя родила первенца. Как выкатывали из подвалов каменного царского дворца на площадь кувшины с вином и маслом, как жарилось мясо, как царь, веселый и радостный, поднимал над головой своего первого сына. И горожане кричали что-то радостное, пели и танцевали. У них редко бывали праздники. Пели и танцевали. И вдруг замерли. – Вы слишком рано веселитесь, – сказал жрец бога Войны. – Рано. Ты, царь, еще не расплатился за прошлое. Ты забыл, как год назад в бою убил сына повелителя Розовых островов? А повелитель помнит. Он тогда принес жертву богам, чтобы ты был наказан той же мерой… Той же мерой. Ты отнял сына – и потеряешь сына. На площади стало тихо. Царь прижал первенца к груди, сильно прижал, и сын заплакал. – Нет, – смог сказать царь. – Отдай, – сказал жрец. – Нет. – Царь оглянулся на своих телохранителей, и те неуверенно, но все-таки сделали шаг к нему. – Кто-то хочет противиться воле бога? – осведомился жрец и взмахнул рукой. С грохотом просели ворота царского дворца, увитые в честь праздника цветами. Телохранители замерли. Они были преданы своему царю, они готовы были умереть за него, но они были всего лишь людьми. Горожане стояли неподвижно. Словно окаменели. – Отдай, – повторил жрец. Из дворца с криком выбежала царица. Ее пытались удержать там, на женской половине, но она все-таки вырвалась. Ее сын. Ее сын! Царь осторожно передал ребенка ей в руки. Медленно вытащил меч из ножен – он всегда ходил с мечом – шагнул к жрецу. Белые одежды царя и багряное одеяние жреца. – Тогда – ты сам, – сказал жрец. Все стоящие на площади увидели, как, повинуясь жесту жреца, тень изваяния бога Войны вдруг оторвалась от нагретой солнцем брусчатки, шагнула к царю и исчезла. Некоторым показалось, что она просто вошла в царя, слилась с ним. Царь замер, огляделся, посмотрел на меч в своей руке. Жрец улыбался. Люди молчали. Царский первенец перестал плакать, лишь хныкал еле слышно. – За все нужно платить, – ровным голосом произнес царь. – Плати, – сказал жрец. Царь обернулся к жене, держа меч в опущенной руке. Царица взглянула ему в глаза и попятилась, кутая ребенка в свою одежду. Шаг. Еще шаг. – Нет, – прошептала царица. – Нужно платить, – сказал все тем же ровным голосом царь. Меч сделал всего лишь одно движение. – Бог доволен, – сказал жрец. Закричала царица. И снова появилась тень. Все увидели, как возле царя появился черный плоский силуэт, постоял мгновение, качнулся и снова лег под ноги каменной статуи. Потом тень дернулась, передвигаясь в сторону, так, чтобы статуя оказалась между ней и солнцем. – Бог доволен, – сказал жрец. Царь стоял неподвижно. Алые брызги на белых одеждах. Молчала царица, захлебнувшись горем, прижимая к груди мертвое тельце. – И не забудь поблагодарить богов за их милость. Ты не был наказан за попытку ослушаться, – сказал жрец бога Войны. Царь выронил меч. Жрец с усмешкой посмотрел на кусок меди, зазвеневший по камням. Кусок окровавленной меди. – Я прошу, – сказал царь. Жрец покачал головой. |