Онлайн книга «Мент: правосудие любой ценой»
|
Клиент прижал их к обрыву, а потом потребовал выбросить на дорогу оружие. И выстрелом из пистолета снес зеркало заднего вида в салоне «тойоты». Осколом стекла впился в щеку Виталика, но боли он не почувствовал. – Стволы, – сказал Гринчук. – На дорогу. Автомат, пистолет и винтовка с оптикой. – Ребята, а не слишком ли много насилия в нашей жизни? – спросил Гринчук. – Нет? Не много? Виталик попытался вытереть пот с лица и размазал кровь. – Вас Мастер послал? – спросил Гринчук. Виталик кивнул. – Хорошо, – одобрил Гринчук, оперши руку с пистолетом на баранку. Сердце все еще колотилось. Вряд ли в ближайшее время он решится на подобный выверт. Достаточно было одного выстрела кого-нибудь из этих перепуганных ребят. Это только в кино машина с убитым водителем продолжает мчаться вперед. В жизни все немного иначе. – Значит, сейчас ты позвонишь заказчику и доложишь, что клиента замочили. Как положено, в лучших традициях, с контрольным выстрелом в голову. Понятно? Виталик кивнул. – Звони, – сказал Гринчук. – Медленно-медленно доставай телефон, и звони. – А ты потом… – Дурак, – сказал Гринчук. – Я ведь мог и не тормозить. Вы бы немного полетали, а потом с радостным хрустом вас приняла в свои объятья матушка-земля. Или, если бы удар получился сильным, вы бы весело булькнули в море. Разница, я думаю, была бы небольшая. Так? Виталик посмотрел на Лешку. – Че тянешь? – выкрикнул с заднего сидения Калека. – Звони, пока он не передумал. – Вот именно, а то я уже начинаю передумывать… – Гринчук почувствовал, как к горлу подкатывается тошнота. Лучше – позвони, мысленно попросил Гринчук. Не доводи до греха. Виталик набрал номер Мастера, и, не сводя глаз с Гринчука, отчитался о выполнении заказа. – Ну вот, – засмеялся Гринчук, – а ты боялся. А теперь вы медленно начинаете по одному вылезать через окошко и отходить к скале. Мы уже договорились, что будем избегать резких движений. Поползли. Первым полез Калека. Он спрыгнул с капота «опеля» и, прихрамывая, отошел к скале. – Дальше, – скомандовал Гринчук. Лешка. Он медленно выбрался через боковое окно на капот «опеля», в упор посмотрел на Гринчука. И прыгнул в сторону, к оружию. Упал на дорогу, перекатился и вскочил на ноги уже с автоматом. * * * Вечером к Полковнику позвонили из областного управления милиции. Полковник выслушал, не перебивая. Потом поехал к Владимиру Родионычу. – Не верю, – сказал Владимир Родионыч. – Пока тела не увижу – не поверю. – Ищут, – сказал Полковник. – Там около пятидесяти метров обрыв, машина слетела с дороги, в море. Колеса и корпус – пробиты. Автомат. В бардачке обнаружили права, он их туда сунул вместе с техпаспортом, когда купил машину. Продавец сам пришел в милицию, подтвердил. Они связались с нашими гаишниками, те, услышав фамилию, встали на уши и немедленно связались с областным управлением. А те перезвонили мне. – Все равно, не поверю, – Владимир Родионыч постучал кулаком по столу. – Не поверю, чтобы вот так просто… – Я пошлю туда группу для расследования. Только… – Что? – Это километров тридцать от Приморска. – А вот туда они пусть не лезут. Пусть они подальше держатся от этого проклятого города. Предупредите их особо. Предупредите, – Владимир Родионыч закрыл глаза и откинулся на спинку кресла. – Как я это объясню Инге? Как вы все это объясните ей? – Она поймет, – сказал Полковник, – она обязательно поймет. Это знак судьбы, говорит Инга и показывает железнодорожный билет. И Гринчук наверняка знал, что его могут попытаться убрать. И с Ингой он не поехал бы ни в коем случае. Как же это он… – Посылайте людей, – напомнил Владимир Родионыч. – И никому не говорите о том, что произошло. – В областном управлении знают. И не только там. Завтра с утра об этом уже будет говорить весь город. Полковник помолчал. Потом спохватился. – Генерала нашего отвезли в госпиталь, сердечный приступ. Я распорядился… на счет лекарств. Мои знакомые в столице обещали помочь. – Хорошо, – кивнул Владимир Родионыч. – Как бы там ни было – жизнь продолжается. Юрия Ивановича жалко, но он сам сделал свой выбор. Все спланировал и подготовил. Без ошибок, очень точно. И прокололся на ерунде. На глупости. Не просчитал всего до конца. Он сам сделал выбор. Сам. И… А генерал-лейтенант милиции, пока еще начальник областного управления, особого выбора не имел. Когда министр вернулся в кабинет, он сидел на стуле, держась рукой за грудь. – Сердце? – спросил министр. – Не знаю… Не уверен. – Не уверены, что у вас есть сердце? – пошутил министр. – Очень смешно, – сказал генерал. – Что со мной теперь? – А что бы вы хотели? Повышение по службе? – министр сел на свое место. – Давайте, вы пока съездите в госпиталь, отдохнете, а мы тут подумаем. – Может сразу – в СИЗО? – Шутите? – спросил министр. – А мне не до смеха. Не каждый день приходится арестовывать генерала милиции. Ритуал, знаете ли, не разработан. Так что – отдохните. Подумайте, что можете нам еще рассказать. Я не исключаю, что мы сможем найти компромисс. Компромисс, повторил про себя генерал-лейтенант. Компромисс, повторял генерал, пока его везли в госпиталь. Рассказать им… что? Что им можно еще рассказать? Рассказать, что на самом деле он не делал того, в чем его обвинили? И рассказать, что там происходило на самом деле? Это рассказать? О том, как договаривался с Мастером, как выполнял просьбы Владимира Родионыча, как рассчитывал попасть в список элиты, как рвался изо всех сил, пока Мастер не заставил выбирать. Как пришлось, скрепя сердце, отказаться от мечты о высшем обществе… Ошибки молодости? Глупость? Какой может быть компромисс. Какой… Всю ночь в отдельной палате генерал, не будет спать, размышляя, под утро заснет и не проснется. Сердце, честно констатирует врач. И другие врачи также подтвердят этот диагноз. А капельница, которую на ночь ставили генералу, пропадет. Ее то ли выбросят, то ли просто потеряют. А, может, кто-то из больных зацепит ненужную трубку. Некоторые больные полагают своим долгом плести из трубочек рыбок. Утром пятого июня… А вечером четвертого, на посту, севернее Узловой, милиционер остановил синюю «девятку». Три парня, заметил сержант. Двое спереди, один – сзади. И тот, что сзади, был бледен. На лице – капельки пота. – Что с ним? – спросил сержант. |