Книга Чаша и крест, страница 106 – Нэнси Бильо

Соседка направилась к деревянно-кирпичному дому, стоявшему на другой стороне улицы, как раз напротив моего. И тут я спохватилась: «Боже мой, ну как можно быть такой глупой! Ведь Жаккард подчеркивал, и не раз, что она должна назвать точное время!»

— Госпожа Грисуолд, подождите! — позвала я, стараясь перекричать уличный шум. — Когда мне вас ждать? Я приготовлю пиво со специями.

— Ах, это было бы просто замечательно! — воскликнула она. — Когда часы пробьют три, вас устроит?

— Прекрасно.

Я взбежала вверх по ступенькам, ведущим в мой маленький домик. Служанка Нелли, конечно, была тут как тут. Стояла у окна и все слышала.

— Давай бегом, сообщи ему время, — распорядилась я.

Нелли быстро пошла к черному ходу, откуда через садик можно было попасть на другую улицу.

Миловидная, пухленькая, она чем-то напоминала мне Катрин Говард. Наша Нелли была не робкого десятка и сильно отличалась от других шестнадцатилетних девушек, которых наверняка испугала бы перспектива в одиночку бежать куда-то по лондонским улицам. Район города к северу от собора Святого Павла, конечно, не из числа самых опасных, но и тихим его тоже не назовешь. Сент-Полс-роу была выбрана не случайно: как раз на такой улице прилично поселиться молодой и добропорядочной женатой паре с относительно скромным доходом.

Часов пять после этого я сидела дома, хотя в комнатах было очень душно. Такого жаркого июля я и припомнить не могла. Если бы дом стоял в сельской местности, или в Дартфорде, или хотя бы поближе в Темзе, в окна хотя бы залетал ветерок. Но здесь, в самом центре густонаселенного зловонного города, спасения от жары не было. Однако я старалась пореже выходить из дома. Маловероятно, конечно, чтобы я вдруг встретила в этом районе кого-нибудь из знакомых, но, как говорится, береженого Бог бережет.

Наконец часы пробили назначенное время. Я уселась за стол, на котором возвышался кувшин с пивом, сдобренным специями. Нелли успела выставить кружки с тарелками. Посуда у меня была новенькая, без единой трещинки, как и положено молодой хозяйке.

В дверь кто-то робко постучал. Нелли открыла и ввела в дом госпожу Грисуолд, которая принесла блюдо с марципанами. Соседка старалась держаться с достоинством, но это получалось у нее плохо: глаза ее с жадным любопытством бегали по сторонам, разглядывая каждый предмет в комнате.

Нелли уже разливала пиво, как вдруг дверь снова со стуком распахнулась.

— Любовь моя, ты дома? — послышался из передней голос Жаккарда.

Он показался в дверях и, увидев госпожу Грисуолд, вздрогнул и на секунду замер. Потом отвесил ей самый изысканный поклон. Одет он был безупречно, волосы тщательно причесаны.

— Это мой муж, — представила я его соседке.

Жаккард улыбнулся ей самой очаровательной из своих улыбок, и результат оказался вполне предсказуем. Госпожа Грисуолд густо покраснела и пустилась путано объяснять, что мы с ней познакомились совсем недавно и она узнала, что господин Ролин обожает марципаны.

Он сел за стол, с видимым удовольствием отведал угощение и принялся на все лады расхваливать кулинарное искусство госпожи Грисуолд.

— С тех пор как я приехал в вашу страну, не пробовал ничего подобного, — уверял ее Жаккард.

— Ах да, вы ведь, кажется, приехали из Брюсселя? — спросила соседка, не в силах обуздать желание как можно больше узнать об этом иностранце.

— Я покинул Нидерланды, когда познал истину Евангелия, — ответил Ролин. — А теперь вынужден вернуться: батюшка серьезно болен, и мой долг — быть рядом с ним. Но я привезу ему из Англии подарок — свою прекрасную жену.

Он встал, подошел ко мне и нежно обнял обеими руками за талию. Потом слегка наклонился (Жаккард был чуть выше меня ростом) и поцеловал в губы. Я с трудом поборола желание оттолкнуть его.

— Как это мило, — заметила госпожа Грисуолд, опуская глаза; она была приятно взволнована, наблюдая эту сцену, но и слегка смущена тоже. — Какая вы все-таки красивая пара, в наши дни такое не часто встретишь.

— О да, моя Катрин — настоящая красавица, — кивнул он, в последний раз (слава богу!) обнимая меня за плечи.

Госпожа Грисуолд быстро-быстро замахала веером.

— Надеюсь, перед отъездом вы доставите нам удовольствие видеть вас в церкви, — сказала она. — Всем нашим соседям очень любопытно на вас посмотреть, господин Ролин.

— С огромным удовольствием, — мрачно произнес Жаккард и глянул на висевшие на стене часы.

Госпожа Грисуолд заметила это и заторопилась восвояси.

Когда она ушла, голландец уселся за стол и осушил полную кружку пива.

— Все прошло просто замечательно, — констатировал он, вытирая губы. — Теперь про нас узнает вся улица — язычок у нее, сразу видно, длинный. Сейчас побежит по кумушкам хвастаться, что видела меня. А если, после того как мы уедем, кто-нибудь явится сюда задавать вопросы, госпожа Грисуолд без труда сможет описать Жаккарда Ролина и его молодую жену Катрин — симпатичную шатенку с прямыми волосами, уроженку Дербишира, которая вышла замуж за брюссельца.

Я поправила на голове шиньон из каштановых волос, который носила все эти дни не снимая. Под ним прятались мои натуральные иссиня-черные кудри. Я никак не могла привыкнуть к своему новому облику.

— Я получил известие из Дартфорда, — сказал Жаккард. — Констебль Джеффри Сковилл женился.

Я вздрогнула и по удовлетворенному блеску в глазах голландца поняла, что он доволен: точно попал в больное место. Сколько раз я отталкивала от себя Джеффри, и вот теперь он начал новую жизнь: женился на той, которая по-настоящему любит его, любит так, как он того заслуживает. Кажется, надо бы только радоваться, узнав об этом. Но почему же мне так грустно?

— Свадьба эта породила множество слухов: невеста-то была уже с животом, — добавил Жаккард.

Значит, Беатриса беременна. Интересно, когда они с Джеффри об этом узнали? Он, помнится, говорил, что его невеста не пришла на свадебный пир к Агате, потому что неважно себя чувствовала. Может быть, Беатриса уже тогда ждала ребенка… а он отплясывал со мной и объяснялся мне в любви.

Я постаралась выбросить эти мысли из головы, что удалось не сразу, и перевела разговор на другую тему:

— И все равно я никак не могу понять. Почему вы считаете, что после нашего отъезда кто-то обязательно явится сюда, на Сент-Полс-роу, и станет что-то про нас разнюхивать? Ведь вас никто ни в чем не подозревает, Кромвель уверен, что вы работаете на него.

Жаккард несколько секунд молча смотрел на меня.

— Нелли, я умираю от голода! Неси обед! — крикнул он через плечо.

Служанка сразу же принесла большое блюдо, на котором лежали мясо и сыр. В ее присутствии продолжать беседу было нельзя. Мать Нелли была любовницей Педро Хантараса — того смуглого черноглазого человека, с которым я познакомилась в самый первый день возле дома Шапуи. С тех пор я видела его довольно часто. Сеньор Хантарас был одним из самых надежных помощников Шапуи, да и его любовница не покладая рук работала на благо Испании. А вот теперь и ее юную дочь тоже приобщили к делу.