Онлайн книга «Тайна замка Вержи»
|
– Кровь на кровь, – прошептала она. – Все, что имеешь, за то, что хочешь. Шаги на крыльце стихли. Как ни вслушивалась Арлетт, за окном раздавался лишь шум леса. – Это все? – осмелилась прошептать она. Старуха выпустила ее ладонь и поднялась. Ее лицо озарила торжествующая улыбка. Острое чувство непоправимого вдруг кольнуло Арлетт, и заглушая его, она повторила: – Это все? Улыбка ведьмы стала еще шире. – Нет еще, голубка. Поднимайся. Арлетт встала. Кружилась голова, в глазах потемнело. Стены лачуги то раздвигались, то наваливались на нее. Ведьма протянула к ней руку, другой начертив в воздухе какой-то знак. – Арлетт де Вержи, я забираю у тебя то, что ты имеешь! Голос ее теперь доносился до Арлетт будто издалека. – Забираю твою молодость и лик твой в обмен на жизнь! Да свершится, как уговорено! Старуха щелкнула пальцами. Раздался тихий звук, похожий на звон, и в голове Арлетт что-то лопнуло. Облик старухи начал стремительно меняться. Как будто чья-то гигантская ладонь заново лепила человечка из податливой глины. Сперва черты сгладились, а затем начали проступать, словно их выдавливали изнутри. Прорезался острый нос с горбинкой, застыли отлитые высокие скулы, углубились впадины под широко расставленными глазами… Арлетт осела на пол. Лачуга ходила ходуном, словно ребенок играл коробкой, в которой сидели две куклы. В такт равномерным толчкам раздавались оглушительные удары сердца Арлетт. – А-а-а-а! – застонала, скрючиваясь, ведьма. Она выгнулась назад, словно ее ударили в спину. Вены на шее страшно набухли, в горле что-то забулькало и вырвалось наружу звериным хрипом. Ведьму подбросило, и она упала на пол. Стук сердца стал невыносимым. Арлетт стиснула ладонями виски. Удар. Удар. Удар. Темнота. Когда Арлетт пришла в себя, существо на полу шевелилось. Оно сжимало и выпрямляло пальцы, точно младенец, вытягивало шею, скребло ногами и наконец, убедившись, что тело подчиняется ему, осторожно поднялось. Онемевшая Арлетт смотрела, как оно ощупывает свое новое лицо. Большой рот с тонкими губами, высокий лоб, острый подбородок… Последнее превращение свершилось на ее глазах. Седые пряди вытянули из воздуха золотой свет, засияли, закрутились в кудри. Свеча покатилась по столу и с шипением погасла. Ведьма отбросила волосы со лба, перешагнула через Арлетт и вышла из дома. …Арлетт долго сидела неподвижно, словно окаменев. Если бы кто-то заглянул в окно, то решил, что женщина спит, привалившись к стене. Но глаза ее были открыты. Когда утренние лучи скользнули по стенам, Арлетт очнулась. Милосердная темнота, скрывающая правду, рассеялась, и больше ничто не могло удержать ее от того, чтобы взглянуть на свои руки. Протяжный мучительный крик нарушил лесную тишь. Но его никто не услышал, кроме сороки и пары белок, резвившихся на крыше. * * * – Ведьма выполнила свое обещание. Она увела убийцу за собой. Женщина вошла в дом старухи, и женщина вышла из него, оставив старуху внутри. Я осталась жива, а разве не об этом был наш договор? Арлетт придвинула кружку и допила горький отвар, не морщась. Потрясенная, Николь не могла вымолвить ни слова. – Несколько дней я была как безумная, – спокойно продолжала Арлетт. – Не могла ни есть, ни пить. Когда я смотрела на свои морщинистые руки, хотела отрубить их, лишь бы не видеть, во что превратила меня ведьма. Если бы не Симон, я бы сотворила с собой что-нибудь. Но когда в ушах у меня отзывался крик «Беги!», я вспоминала, что он желал для меня жизни, а не смерти. – Даже такой жизни? – не выдержала Николь. Арлетт понимающе улыбнулась. – Да, девочка моя, даже такой. Николь поднялась и распахнула окно. Ей стало тяжело дышать. Симон де Вержи, кормилица, спящее дитя, старик, мечущийся по двору, стояли перед ее глазами, как живые. А за ними бледнело лицо молодой женщины, слышавшей последний крик своего ребенка. – Душно тебе? – посочувствовала ведьма. Девочка пыталась что-то сказать, но не сразу смогла справиться с судорогой в горле. – Что… что же ты стала делать потом? – Принялась осваиваться понемногу, – пожала плечами Арлетт. – Отыскала запасы еды, нашла книги – они были хорошо припрятаны. Хотела уйти, но куда уйдешь? Замок разграблен, все убиты. Я по ночам тайком пробиралась к придорожному трактиру, подслушивала разговоры. Оттуда и узнала, что Симона нашли мертвым на площади. Ко мне он прорывался, я знаю – ему ведь казалось, что я осталась в горящей конюшне. – А твой отец? – Скончался на следующий день после того, как узнал о резне в Вержи. Я могла вернуться в наше захудалое поместье. Но кто признал бы меня в седой старухе! Николь обвела стены таким взглядом, будто увидела их в первый раз. – Ты осталась здесь… – прошептала она. – Да, лягушоночек. Пришлось мне учиться врачевать. Люди-то по-прежнему шли к ведьме. Книга – вон та, что на столе, – оказалась воистину бесценной. Я по ней и кровь останавливала, и роды принимала, и грудную хворь выгоняла… Старуха подошла к сундуку, склонилась над ним. – Еще одну покажу тебе, – донесся до Николь ее глуховатый голос. – Вот, смотри-ка. Арлетт протянула девочке книгу в коричневом, как земля, переплете с проступающими на корешке непонятными узорами. Раскрыв страницы наугад, Николь увидела великолепно прорисованную ветку ольхи, а рядом – крупную сережку и срез коры. – Все здесь написано, – с гордостью сказала Арлетт. – Про любую траву, про каждый цветок. И когда собирать, и как заваривать, и где хранить. Холодный ночной воздух из открытого окна привел Николь в чувство. – Венсан Бонне полжизни бы отдал за такую, – пробормотала она. – А многие и мою жизнь забрали бы в придачу. Этой книге цены нет! Потому храню как зеницу ока. Ты первая ее видишь. – А еще есть? – А как же! С заговорами, старая, истрепанная, половина страниц вырвана. Я уж как могла ее разбирала, кое-чему научилась, кое-что и сама додумала. Уж признаюсь тебе, – старуха понизила голос, – и я сама помаленьку записывать начала все, что со мной случилось… – Про источник ты тоже в книгах ведьмы прочитала? Арлетт спрятала книгу обратно в сундук и уселась на пол, скрестив ноги. – Нет, источник я сама разведала, лягушоночек. Забралась как-то за тридевять земель, решила в лесу заночевать. И вдруг мороз ударил. Да какой! Май, а с неба снег валит, листья звенят от холода. Стала ветки собирать для костра, поскользнулась, упала и руку чуть не насквозь проткнула. Осмотрелась, вижу – невдалеке валуны торчат. |