Книга Любовь не по сценарию, страница 128 – Тина Ребер

– Пятьдесят тысяч? – Я чуть не упала.

Потянулась к кнопке кондиционера, пустила себе в лицо холодную струю. Келли засмеялась.

– Мне в жизни не потратить… – Пришлось сглотнуть слюну: горло перехватило. – Сколько бы у него ни было денег…

– Расслабься, – посоветовала она. – Мы не обязаны все спускать.

– Мне нужно только платье для приема и что-нибудь приличное для ужина с мистером Фоллвейлером. И все. Черные туфли я захватила из дома.

Следующие несколько часов Келли наряжала меня, как куклу Барби для своей дочки.

– Келли, четыре тысячи за два платья? – нервно шептала я ей на ухо.

Очевидно, в этой части страны такие цены никого не удивляли.

– Мы возьмем все, – обратилась Келли к девушке за прилавком. Она набрала стопку джинсов и блузок, да еще сексапильные короткие сапожки, в которые я прямо влюбилась. – Да, и еще сумочку от Диора. – Она бросила ее поверх стопки.

– Келли, – сквозь зубы проскрежетала я.

В стопку попало все, что я имела неосторожность похвалить. Одна сумочка стоила больше тысячи.

– Нет, – твердо заявила я продавщице. – Два платья, эти сапожки – и все. Остального я покупать не стану.

Келли с улыбкой шепнула:

– Тебя целую неделю будут фотографировать. Надо выглядеть соответственно. Он не какой-нибудь захудалый актеришка. Публика ожидает, что и подружка у него стильная и сексапильная.

Я обернулась и тихо проговорила:

– Мне все равно. Не стану тратить его деньги на то, без чего могу обойтись.

Я отложила в сторону лишние вещи.

– Мы на минутку, – сказала Келли кассирше и отвела меня в сторону. – Тарин, он велел проследить, чтобы ты получила все, что захочешь.

– А я хочу эти два платья и сапожки, – сказала я кассирше.

– Всего получается четыре тысячи семьсот девяносто, – подсчитала та.

Я проглотила комок и протянула ей кредитку «Шелл-Би».

Без малого в одиннадцать вечера в дверь нашего номера наконец вошел Райан. Едва он переступил порог, я кинулась ему на шею. Он побросал багаж и заключил меня в объятия. Едва его губы коснулись моих, все треволнения остались позади.

* * *

– Похоже, ты вчера неплохо повеселилась? – Райан кивнул на пакеты с одеждой, висевшие на двери.

Трудно поверить, как давно я не просыпалась в его объятиях!

– Не уверена, было ли это весело, – выдохнула я ему в шею, пряча глаза в его волосах.

Райан откинул одеяло, чтобы нас стало видно.

– Эй, ты меня просто пугаешь. Я проверял: ты девочка. Все, что положено девочкам, у тебя на месте. – Он погладил меня по заду, и я поежилась. – Я думал, все женщины обожают делать покупки. Что с тобой?

Я отвернулась. Стоит ли повторять, что мне неприятно тратить его деньги?

– Не знаю. То есть с Келли мне было весело. Просто совестно.

– Совестно? Вы ограбили лавку?

Его взгляд вытягивал из меня правду.

– Я хотела просто красивое платье. Не думала, что оно так дорого обойдется. Мне ведь всего несколько часов его носить.

– Сколько ты потратила? – спросил он якобы с укоризной.

Я виновато глянула одним глазом.

– Всего… – Я проглотила комок. – Четыре тысячи восемьсот. Купила два платья и новые сапожки. Одно для сегодняшнего ужина, второе на воскресенье.

Райан сердито покачал головой:

– О чем ты думала?

– Я знаю. Я говорила Келли, что это слишком, но она уверяла, будто твоя подружка должна выглядеть стильно, – оправдывалась я. – Надо было подобрать что-нибудь поскромнее еще дома, но теперь уже поздно. Я тебе верну, честное слово.

– И не говори! Видимо, мне придется брать новую роль. Или так, или все же вытаскивать матрас во двор, – проворчал он и перевернулся так, что оказался на мне. – Тар, тебе всегда придется наряжаться на выступления, награждения, премьеры. Ты же понимаешь, верно? – (Я кивнула.) – Платья и все остальное стоят недешево. А если ты так страдаешь, тратя мои деньги, всегда можешь отработать долг, – хитро добавил он и нежно поцеловал меня в губы. – Только должен предупредить: мои запросы могут показаться тебе отвратительными и извращенными.

– А, это ничего. Вот доберусь до сумочки – выпишу тебе чек. – Я сделала вид, будто хочу выбраться из-под него.

– Чеков не принимаю. – Он удержал меня и притворился, будто хочет куснуть за грудь. – И вообще, я намерен закабалить тебя лет на пятьдесят.

– Значит, нам снова придется пересматривать контракт? – проскулила я, скрестив ноги у него на заднице.

– Именно. А теперь перевернись – будем вносить поправки. У меня где-то тут стирательная резинка…

Утро пролетело быстро, и вот он уже снова уходил.

– Увидимся часов в шесть, – сказал Райан, целуя меня на прощание. – Не скучай, постарайтесь с Келли развлечься. И не спрашивай, что сколько стоит, ладно? Расплачивайся картой – моей, а не своей, – уточнил он. – Я после проб заеду за новым костюмом, а потом встречаемся здесь.

Я ответила на его поцелуй и насупилась, когда он выскользнул из объятий.

Келли постаралась, чтобы в спа-салоне надо мной поработали на совесть. Меня отскребали, массировали, отчищали. Никогда в жизни я так не расслаблялась. Кожа у меня сияла. Маникюр, педикюр, новая стрижка и укладка – я чувствовала себя как в сказке.

– Имей в виду, как только вернемся в номер, я сорву с тебя это платье, – предупредил Райан, когда мы ехали в ресторан.

Я закатила глаза.

– Серьезно! – Он взял мою ладонь и поднес к ширинке. – Чувствуешь? Это от одной только мысли!

– Отвлекись! – Я толкнула его локтем. – Перечисли фильмы Джонатана Фоллвейлера… Давай!

Он вспомнил три. Я добавила еще двенадцать и достала из сумочки листок:

– Я распечатала все его работы. Смотри… телевидение: режиссер и продюсер «Пульса города», режиссер «Истории бедствий» и «Чертовой дюжины лжи» – эти проекты еще идут. Премий Академии не получал, зато в две тысячи четвертом – две номинации: лучший фильм и лучший режиссер за «Тернистый путь». Ага, и его фильм «На безопасной дистанции» сделал двести миллионов. – Я перевернула лист. – Последняя работа – «Подлые сердца», премьера состоялась в мае.

Всю дорогу до ресторана я поучала Райана. Едва мы вышли из машины, камеры так и защелкали, но охрана быстро провела нас внутрь.

Страшновато было оказаться единственной женщиной среди четверых могущественных мужчин. Я села рядом с мистером Фоллвейлером: он выглядел наименее страшным и наиболее дружелюбным.

Меня встретили очень тепло, и все же я чувствовала: они видят во мне безмозглую красотку, типичную подружку знаменитого актера – просто сладкую штучку. В разговоре я не участвовала, так что могла спокойно наблюдать. Я отметила, что никто из них ко мне и не обращался.