Онлайн книга «Без надежды»
|
– Мне пора, – говорит он. – До вечера. Я вскакиваю и бегу к окну, чтобы заступить ему дорогу. Он останавливается передо мной и скрещивает руки на груди. – Останься, – прошу я. – Пожалуйста. Просто полежи со мной. Мы можем положить между нами подушки. Обещаю не соблазнять тебя, раз уж ты напился. Останься на часок, я не хочу, чтобы ты уходил. Он моментально поворачивается и идет к кровати. – Ладно, – просто говорит он. Потом бросается на кровать и вытаскивает из-под себя одеяло. Я не ожидала, что получится так легко. Ложусь рядом. Никто и не думает отгораживаться подушками. Вместо этого я кладу руку ему на грудь и обвиваю ногами его ноги. – Спокойной ночи, – произносит он, отводя мои волосы со лба. Потом целует меня в лоб и закрывает глаза. Я прижимаюсь головой к его груди и прислушиваюсь к стуку сердца. Через несколько минут его дыхание и сердцебиение становятся ровными, и он крепко засыпает. Рука немеет, я осторожно убираю ее и перекатываюсь на бок. Как только я укладываюсь на свою подушку, он кладет руку мне на талию, а ногами прижимается к моим. – Я люблю тебя, Хоуп [6] , – бормочет он. Гм… Дыши, Скай. Просто дыши. Не так уж это сложно. Вздохни глубже. Я зажмуриваюсь и стараюсь убедить себя в том, что не слышала этого, что мне померещилось. Но он выразился совершенно ясно. И, честно говоря, я не знаю, чем сильнее огорчена: тем ли, что он назвал меня другим именем, или словом «люблю». Я уговариваю себя не заехать ему по физиономии. Он выпил и наполовину спал. Она, возможно, ничего для него не значит. Это мог быть всего-навсего сон. Но… кто такая Хоуп, черт возьми? И почему он ее любит? Тринадцатью годами раньше
Я вспотела, под одеялом жарко, но я не хочу снимать его с головы. Я знаю, что, если дверь откроется, неважно будет, укрыта я или нет, но с одеялом спокойней. Я приподнимаю край и смотрю на дверную ручку, как делаю каждую ночь. Не поворачивайся. Не поворачивайся. Пожалуйста, не поворачивайся. В моей комнате всегда тихо, и я ненавижу это. Иногда мне кажется, я слышу, как поворачивается дверная ручка, и от этого колотится сердце. Вот и сейчас от пристального разглядывания ручки оно частит, но я не могу оторвать от нее взгляд. Я не хочу, чтобы она повернулась. Не хочу, чтобы дверь открылась, не хочу. Повсюду так тихо. Так тихо. Дверная ручка не поворачивается. Она неподвижна, и мое сердце немного успокаивается. Веки мои тяжелеют, и я наконец закрываю глаза. Я так рада, что сегодня ночью дверная ручка не поворачивается. Сейчас так тихо. Так тихо. Но потом слышится какой-то звук, потому что поворачивается дверная ручка. Суббота, 27 октября 2012 года Середина ночи – Скай. Мне очень тяжело. Тело налилось свинцом. Мне не нравится это чувство. На моей груди в физическом смысле ничего нет, но я ощущаю ни с чем не сравнимый груз. И печаль. Меня переполняет неодолимая и необъяснимая печаль. Мои плечи сотрясаются, и в комнате раздаются чьи-то рыдания. Кто это плачет? Я? – Скай, проснись. Я чувствую, как Холдер обнимает меня. Он прижимается щекой к моей. Я лежу к нему спиной, и он крепко прижимает меня к груди. Я хватаю его за запястье и отвожу руку. Потом сажусь на постели и оглядываюсь по сторонам. На улице темно. Я ничего не понимаю и продолжаю плакать. Холдер садится рядом и поворачивает меня к себе, смахивая слезы с моих глаз: – Ты пугаешь меня, детка. Он встревожен. Пытаясь обрести спокойствие, я зажмуриваю глаза. Я понятия не имею, что происходит, и задыхаюсь. Слышу свои рыдания, и из-за этого мне никак не вздохнуть. Часы на ночном столике показывают три. Все постепенно начинает проясняться, но… почему я плачу? – Откуда слезы? – спрашивает Холдер. Он притягивает меня к себе, и я не противлюсь. От него исходит уверенность. Когда я в его объятиях, мне хорошо и спокойно. Обнимая, он гладит меня по спине, то и дело целуя в голову и повторяя: – Не волнуйся. Постепенно тяжесть перестает давить мне на грудь, печаль рассеивается, и я больше не плачу. Но все же напугана, потому что прежде со мной не случалось ничего подобного. Никогда в жизни я не испытывала столь невыносимую грусть. И почему она казалась такой осязаемой? – Ты в порядке? – шепчет он. Я киваю, уткнувшись носом ему в грудь. – Что случилось? – Не знаю. Наверное, дурной сон. – Ну так расскажи? – Он гладит меня по волосам. – Нет, – мотаю я головой. – Не хочется вспоминать. Он долго держит меня в объятиях, потом целует в лоб: – Не хочется уходить от тебя, но мне пора. Тебе не нужны неприятности. Я киваю, но не отпускаю его. Мне хочется умолять его не оставлять меня одну, но неохота показаться несчастной и напуганной. Плохие сны – обычное дело. Не понимаю, с чего такая реакция. – Спи, Скай. Все хорошо, это просто сон. Я ложусь и закрываю глаза. Чувствую, как ко лбу прикасаются его губы, после чего он уходит. Суббота, 27 октября 2012 года 20 часов 20 минут На парковке у галереи я обнимаю Брекина и Макса. Выставка закрылась, и мы с Холдером едем к нему домой. Я понимаю, что должна нервничать из-за того, что может случиться ночью, но совершенно спокойна. Все, что исходит от него, кажется правильным. Ну, кроме фразы, которая непрерывно прокручивается у меня в голове. «Я люблю тебя, Хоуп». Мне хочется спросить его, но никак не выбрать подходящего момента. Выставка была явно не местом для этого. Сейчас и можно бы, но всякий раз, открыв рот, я тут же его закрываю. Наверное, я боюсь не спросить, а узнать, кто она такая и много ли для него значит. Чем больше я протяну с вопросом, тем дольше не узнаю правды. – Хочешь перекусить? – спрашивает Холдер, выезжая с парковки. – Угу, – быстро отвечаю я, обрадовавшись, что он прервал мои мысли. – Чизбургер. И сырные палочки. И еще молочный коктейль с шоколадом. – Капризничаешь, Принцесса? – смеется он и берет меня за руку. Я отдергиваю руку и поворачиваюсь к нему. |