Онлайн книга «Хрустальная гробница Богини»
|
– Ты не надейся, что я тебя убью, – прошептал он ей на ухо. – Я тебя искромсаю… Твою нежную кожу… На полосочки… Та-а-ак, – Ленчик провел острием по спине. – И тут же через сантиметрик… Та-а-а-ак! – Аня вновь почувствовала боль – сильную, но не жгучую, это означало, что он режет неглубоко. То ли специально, то ли тупость лезвия не позволяла. – Я так весь вечер могу тебя расписывать. И ты сразу не умрешь… Будешь мучиться. Долго-долго… А потом у тебя начнется заражение крови – ведь нож грязный, а обрабатывать твои раны я не собираюсь… Тебя ждет долгая, страшная смерть! А все из-за чего? Из-за какой-то ерунды. Из-за капризов… – Ленчик воткнул острие ей под лопатку и повернул. – Будешь делать, как я велю? – Да, да, да… – Вот и правильно. – Нож отдалился от Аниной спины – она не видела это, а просто чувствовала. – Начинай… И она начала. Собирала языком песок и пыль, ползая по полу. Ее одолевали приступы рвоты, но Аня сдерживалась, боясь, как бы не было хуже. Когда весь пятачок был вылизан и она, кашляя и обливаясь слюной, вползла на топчан, Ленчик взял фонарь и удалился. * * * Появился Ленчик лишь на следующий день. Что он следующий, Аня поняла только потому, что от ее мучителя пахло одеколоном, и это значило одно – Леонид Павлович собирается в школу на занятия. – Как самочувствие? – буднично спросил он у Ани. Боясь грубить, она сухо ответила: – Все болит. – Ничего, это пройдет! – Ленчик бросил на кровать пузырек с йодом. – Смажь свои царапины. Аня взяла пузырек, сжала его в ладони. Дезинфицировать порезы при Ленчике она не собиралась, хотела подождать, когда он уйдет. Но он не уходил! – Чего ждем? – недовольно спросил он через минуту. – Я потом… – тихо ответила Аня. – Позже. – Сейчас же! По холодному блеску его глаз Аня поняла, что лучше не спорить. Отвернувшись, она стянула с себя остатки кофточки, смочила йодом ее край и начала прикладывать импровизированный тампон к ранам. Сначала к разбитому лбу, затем к распоротой ноге, после (уже не глядя) к тем местам на спине, где прогулялся нож Ленчика. Все то время, что она совершала эти действия, Ленчик следил за ней – она чувствовала это затылком. Когда же закончила, он приказал: – Повернись. Она подчинилась, предварительно натянув на себя одежду. – Вернусь вечером – покормлю, – сказал Ленчик буднично. – И воды принесу подмыться… – Он наморщил нос. – А то от тебя уже воняет. – Это не от меня, – буркнула она. – А от этого… Ленчик покосился на оставленную им миску и, увидев в ней экскременты (Аня другого «горшка» не нашла), зло выругался: – Уже нагадила! В столовый прибор! Как животное… – А во что мне прикажете гадить? – не смогла справиться с собой Аня. – Прямо на пол? – Да, я не подумал об этом, – удивительно покладисто согласился Ленчик. – Теперь будешь в эту миску ходить. Коль уж ее испортила. – Вы можете ее убрать? Пахнет… – Ничего, потерпишь! Свое говно терпимо пахнет. – А пить принесете? Вода уже кончилась… Но он не стал слушать ее просьб, вышел, хлопнув дверью. Аня опять осталась одна. В тишине, темноте и вони. Стараясь дышать неглубоко, она прилегла на топчан. Животом вниз, чтобы не тревожить израненную спину. Закрыла глаза. И тихо-тихо заскулила, роняя слезы на куцую подушку. * * * Как и было обещано, вечером Ленчик принес еды и воды. Тарелку с картошкой поставил на столик, а ведро на пол. Аня, у которой живот крутило от голода, тут же потянулась к пище, но Ленчик со всей силы шлепнул ее по рукам. – Тебя разве не учили, – прошипел он, когда она подняла на него испуганные глаза, – что перед едой надо помыть руки? Аня быстро ополоснула их в ведре, вновь посмотрела на Ленчика. Тот одобрительно кивнул, как бы позволяя приступить к трапезе. И Аня торопливо начала есть. Покончив с картошкой, она сжевала кусок хлеба, запивая его водой. Когда посуда опустела, Аня вытерла рот рукой и, опустив голову, замерла. Такое смирение произвело на Ленчика благоприятное впечатление. Он улыбнулся и чуть ли не благодушно спросил: – Сыта? – Да, спасибо, – чуть слышно ответила Аня. – Не за что. – Он присел на порожек, сложил ноги по-турецки, кулаками подпер подбородок и уставился немигающим, поистине змеиным взглядом на пленницу. – А теперь быстренько мойся и ложись бай-бай. Не совсем понимая, чего от нее хотят, Аня тщательно вымыла руки. Подумав, сполоснула лицо. Побрызгала водой на шею… – И это ты считаешь мытьем? – зло бросил Ленчик. – Поболтала руки и морду и считает – чистая! Раздевайся и мойся по-хорошему! – Не буду! – вспыхнула Аня. Ей отвратительна была сама мысль, что придется обнажаться при этом уроде. – Уйдите, я помоюсь! А при вас не буду… Спорить Ленчик не стал – просто вскочил, рванулся вперед и врезал Ане кулаком в челюсть. К счастью, Леонид Павлович преподавал не физкультуру, а русский, поэтому не был сильным человеком, и его удар не нанес ощутимого вреда здоровью (челюсть осталась целой, как и зубы), но все равно Ане было очень больно. Так больно, что она на несколько мгновений ослепла. И, не успев до конца прозреть, ощутила на своем лице еще один удар. Гораздо сильнее и прицельнее. Теперь Ленчик метил в то место, куда бил до этого, чтобы Ане было больнее. – Перестаньте, пожалуйста, перестаньте, – захлебываясь слезами, прошептала Аня. – Я больше не могу… – Тогда делай, как сказал! – Он швырнул ее на пол, сорвал с нее обрывки кофты, схватился за пояс юбки, чтобы снять и ее, но Аня вцепилась в подол обеими руками и закричала: – Я сама! Сама! Ленчик тут же убрал руки и вернулся на свой порожек. Аня, отдышавшись немного, перевернулась на спину. Села. Закусив губу, чтобы не разрыдаться в голос, стянула юбку. На ней остались только трусики и кое-как связанный за лямки лифчик. Аня очень надеялась, что Ленчик не заставит ее обнажаться полностью, но она, как всегда, ошиблась. – Раздевайся догола, – скомандовал он. – В бане же ты не в белье моешься, правильно? Она потянулась к бретелькам лифчика, но тут же отдернула руки и тихо заплакала. – Ну что опять? – рявкнул Ленчик. – Я не могу… Я вас стесняюсь. – Кобелей своих не стесняешься, а меня, своего учителя… – Каких еще кобелей? – зарыдала Аня. – С которыми ты трахалась, маленькая дрянь! – Ни с кем я не трахалась… Я еще девственница. |