Онлайн книга «Чертова баба»
Обсудили одного, другого… Детского писателя Кравинского, детского писателя Горчакова, их жен, их подруг. Наконец добрались — Аня нервно взглянула на часы! — до Погребижской. — Мне почему-то показалось, что вы очень неплохо ее знаете, — заметила Светлова. — Ну, допустим, — нехотя призналась жена Малякина. — Я ее знаю. Или, точнее, знала. — Она замолчала. И после некоторой паузы добавила: — Как облупленную! — Я так и подумала! — с облегчением вздохнула Аня. — Вы подруги? — Были когда-то. — А потом пути разошлись? — Это точно — разошлись… — невесело вздохнула Анина собеседница. — Она, как вы знаете, писательница Мария Погребижская, а я жена Малякина. — Вы так преданы своему мужу, — попыталась подбодрить ее Аня. — Дальше некуда! Чуть меньше преданности — и . мне прямой путь на биржу труда. А там: «Ваша профессия? — Бывшая жена Малякина. Поищите мне новую вакансию. — А сколько вам лет? — Ха-ха…» И Малякина как-то чересчур нервно рассмеялась. Светлова терпеливо ждала, когда ее собеседница успокоится. Вообще, по Аниным наблюдениям, эти сверхзависимые «жены своих мужей» были одной из самых сложных категорий собеседников… Они как-то слишком легко, буквально из-за ничего, как говорится, «на ровном месте», могли вдруг впасть в терику. Наверное, постоянная зависимость от настроения и капризов мужей доводила этих женщин до нервного перенапряжения. — Ну, расскажите хоть немного об этой Погребижской. Так интересно! — Чего интересного-то? — Она ведь такая знаменитая… — Да что я могу вам рассказать? — Чтобы бывшей подруге и нечего было рассказать? — искренне удивилась Аня. — Знаете, мы уже очень давно не общаемся. — Давно — это два года? — с готовностью предположила Светлова. — Да нет… — усмехнулась Малякина, — уже почти всю жизнь. Точней сказать, всю мою замужнюю жизнь. Так… наблюдаем друг за другом издалека. Такой вот жизненный казус — с ним она дружит. Ну, во всяком случае, дружила — до последнего времени, а со мной… — Это из-за него вы поссорились? Из-за вашего Малякина? Женщина кивнула: — Хотя ведь… Ну что такого, собственно? В чем была моя вина? Я и замуж-то за него вышла только благодаря тому, что она не очень хотела. — А она обиделась? Малякина опять кивнула: — Да так бывает: все не нужен и не нужен… А как только другие приберут к рукам — вдруг и выясняется сразу, что очень даже нужен. В общем, мы давно уже с ней не общаемся. — Ну, неважно, — заметила Светлова. — Главное что вы знаете ее с юных лет. Понимаете, некоторые особенности, черты характера сопровождают человека с молодости на протяжении всей жизни. Особенно пороки, — подчеркнула Светлова. — Пороки? — Малякина усмехнулась. — Так они вас, по-видимому, и интересуют? — У нее были пороки? — Были? — с удивлением переспросила Малякина. — Что значит были? А куда ж они вообще могли деться?! Тут вы правы. Сопровождают… и всю, заметьте, жизнь! — Какие же, например, пороки сопровождают Марию Иннокентьевну? — проклиная свой слишком деловитый, бухгалтерский тон уточнила Светлова. — Вы лучше спросите, а каких у нее не было? — Да. Каких у нее не было? — Были все! — вдохновенно произнесла Малякина. — То есть? — Все! — убежденно повторила Малякина. — То есть вы хотите сказать, что Мария Иннокентьевна с детства… То есть я хочу сказать, с юности: пила, курила марихуану, имела кучу любовников и так далее? — Точно. Пила, курила марихуану, имела кучу любовников, — с заметным удовольствием повторила Малякина. — Любопытно. — Еще бы не любопытно… И к тому же, добавьте, напившись, Маня тут же обычно садилась за руль и гоняла по городу. — О-о! — почти восхищенно пробормотала Светлова, вполне удовлетворенная этим впечатляющем перечнем. Улов, ничего не скажешь, был богат! А визит к Малякиным отнюдь не зряшным. — Ну, а Лидия Евгеньевна? — Какая Лидия Евгеньевна? — Ну, ее секретарь? — А эта… Лида! Да, я ее плохо знаю. Совсем немного. Собственно, она там у них в доме прижилась несколько позже, когда мы уже с Маней разругались из-за Малякина. Ну, вот, а потом появилась эта Лида… — Жена классика задумалась. — Да, да… — Светлова с нетерпением ждала. Ее крайне интересовало, что же было потом, после того, как она «с Маней разругалась из-за Малякина»? — К тому же, что о ней, об этой Лиде, скажешь? — пожала плечами Малякина. — Мышка серая… Безответная. Все «да-да», все кивает, со всем соглашается, внимательно слушает — только не поймешь, понимает или нет? Что ей не сделают, все ей хорошо. — Неужели? — удивилась Светлова, у которой от Лиды осталось совсем иное впечатление. — Вообще-то, она в доме у Погребижских уже довольно давно появилась. — Вот как? — Понимаете, тогда все члены Союза писателей по статусу имели право завести секретаря. Но конечно, мало кто этим пользовался — из не крупных фигур. Обычно оформляли на эту должность фиктивно каких-то бедных родственников, детей знакомых — чтобы стаж трудовой человеку шел. Тогда ведь, знаете, как было — два месяца нигде не работаешь, уже тунеядец. Вот и эту Лиду так же оформили. Она вроде все куда-то поступала, поступала в какой институт — просто вечность целую, — да так и не поступила! Нигде не работала, ничего не умела. Хотя, по-моему, она уже не и такая молоденькая при этом была… Здорово старше самой Мани Погребижской, это точно. Но в общем, даже и я не помню, откуда она вообще взялась, эта Лида… — И что же — не поступила эта Лида в институт, а дальше? — Ну, вот… А Маня Погребижская тогда уж была членом Союза писателей. Ну, вот эту Лиду, чтобы помочь бедной девушке, неудачнице, и оформили. А потом как-то все так и пошло — Лида, и правда, как говорят, стала вести Манины дела и прямо-таки заправским секретарем сделалась. — Да-да, и я что-то слышала об этом… — Прямо говорят, чуть не главней самой Мани стала. Бедного моего Малякина так по телефону отчитала и сама лично отставку ему дала. И даже До тела Погребижской не допустила. «Это точно, — подумала про себя Светлова. — Главней самой Мани». — А доктор Милованов? — А что доктор? — пожала плечами Малякина. — Милейший человек. Все их семейство. Погребижских, пользовал, еще Маниной маменьки! был приятель. |