Онлайн книга «Чертова баба»
— Была? — переспросила Аня. — Ну, разумеется… Я имею в виду в молодости. Ведь чудес не бывает. Машеньке-то уже годков пятьдесят стукнуло. А красота продукт эфемерный. Консервации, увы, не поддается. Хотя Мария, наверное, и сейчас еще ничего — держится. — Вот как? — Ну, такая была красавица, такая красавица!.. — опять заахал писатель. — Какая все-таки? — решила уточнить Светлова, стараясь представить молодую Погребижскую. — Черные как вороново крыло волосы и синие глаза. Удивительные глаза… Пронзительной синевы! Я других таких больше не встречал. Представляете?! — Пытаюсь, пытаюсь… — пробормотала задумчиво Светлова. — Понимаете, Машенька могла ведь вообще ничего не делать… Жить исключительно на дивиденды от эксплуатации своей внешности. Так нет, "трудилась всю жизнь, как пчелка. — А я думала, ей уже лет семьдесят! — С чего вы взяли? — Ну… Ведь ее книжки читают уже, кажется, спокон века? — Книжки, да, давно печатаются, — согласился Малякин. — Но самой ей… даже не знаю… Не так уж она и стара, в общем, на мой взгляд. Ведь Машенька вундеркинд — очень рано добилась успеха. Ее первая книжечка, дай бог памяти, вышла в свет, когда ей лет двадцать всего было. — Интересно… — Ах, Маша, Маша… — снова забормотал Малякин. — Что это были за годы! Упоение… Арбатские переулки… Как мы веселились! И опять: «Маша, Маша…» Светлова терпеливо ждала, когда писатель наконец вынырнет из этих переулков своей молодости. — Вы не могли бы меня с ней познакомить? — С Машей? — Малякин запнулся и впервые за время визита Анны взглянул на свою жену. — Понимаете, какая незадача: признаться честно, я давно уже ее не видел… Глупая ссора, пустяк, а ничего не поделаешь… Поссорились! Танечка, скажи-ка, сколько мы уже не разговариваем с Погребижской? Уж года два будет? Жена Малякина согласно кивнула. — Вот как? Такая ужасная ссора, что нельзя и помириться? — удивилась Светлова. — Выходит, нельзя, — вздохнул писатель Малякин. — Ну, хоть расскажите еще немного о Марии Иннокентьевне! Как она сейчас? Над чем работает? — Да говорю вам, милая девушка, я уже не в курсе ее жизни. — А кто же в курсе? Малякин пожал плечами: — Даже не знаю… Брат Погребижской умер. Знакомые, друзья? Кто уехал, кто тоже умер. Право, не знаю… Знаете, ведь как это бывает: чем дольше живешь, тем больше вокруг пустеет местность… — Неужели даже никого из родственников у нее больше не осталось? — удивилась Светлова. — Из близких родственников — не знаю… Получается вроде, что никого не осталось. А вот есть одна дама… Она Погребижской вроде как золовкой приходится. Маша когда-то на заре юности была замужем. Потом развелась. По-другому, впрочем, и быть не могло. Прирожденная холостячка. Так вот, эта дама — сестра Машиного бывшего мужа… — А долго? — Что — долго? — Долго Погребижская была замужем? Писатель закатил глаза к потолку: — Лет пять, наверное. — А кто он, этот муж? — оживилась Светлова, почувствовав, что нащупывается наконец хоть какая-то ниточка, ведущая к замкнутой жизни Марии Погребижской. — Не имеет значения, кто он… — Почему? — Потому его уже тоже нет в живых. — Надо же какая напасть… — покачала головой Светлова. — Похоже, родственники Погребижской долго не живут. — Да уж, — согласился Малякин. — Муж-то Машин умер… А вот его сестра, Елизавета, насколько я знаю, здоровехонька, видел ее недавно — на улице столкнулись. — Получается, что эта Елизавета… — Елизавета Львовна, с вашего позволения! — Да-да, конечно… Значит, эта Елизавета Львовна — золовка Погребижской? — Точней сказать, была ею когда-то! И довольно, следует заметить, это было давно. «Неважно, когда это было… — думала Светлова. — Неважно, что это было давно… Пять лет — немалый срок. За это время люди многое узнают друг о друге, особенно если живут одной семьей…» — А телефончик? — попросила Светлова. — Кажется, был… — Малякин оглянулся на жену: — Поищи, Танечка, поищи! * * * "Значит, еще не слишком старая и к тому же бывшая красавица… У-фф!.. — Светлова вздыхала, возвращаясь домой. — В общем, наверняка сложно организованная дама, с уймой психологических проблем и комплексов, да к тому же еще и творческая личность! В общем… Как говаривал бессмертный Шерлок Холмс: «Его дед был герцогом, а сам он учился в Итоне и Оксфорде, так возьмите с собой на встречу пистолет, Ватсон». Может, это она сама и «убила-закопала»? Какая-нибудь интрижка с молодым журналистом? И вот такой печальный результат…" Светлова набрала номер телефона Андрея Кронрода. — А как у Селиверстова обстояли дела с романчиками? — Ну, как тебе сказать… Не как у меня. Видишь ли, он даже когда женился, предупредил свою жену: «Я тебя очень люблю, но, учти, в библиотеке я все-таки люблю посидеть больше». — Поняла… — Светлова разочарованно положила трубку. Кажется, версия с мимолетной интрижкой имела очень мало шансов на успех. И телефон бывшей золовки Елизаветы Львовны, увы, тоже все время молчал. В общем, как и было Светловой обещано, подобраться к Погребижской, как, впрочем, наверное, и к любым другим, пользующимся известностью людям в Москве, было чрезвычайно трудно. И надо было признать, предложение Андрея «прокатиться» действительно не лишено было смысла. Итак, Светлова подытожила результаты своих первых усилий… Известно, что Мария Иннокентьевна и ее секретарь Лидия Евгеньевна собрались за границу. Известно место, время, даже отель, в котором они остановятся. Светлова задумалась. Это была очень важная информация. И глупо было бы ею не воспользоваться. Притом, что сведения, которыми, по всей видимости, обладала Погребижская, могли оказаться крайне важными для начала расследования. Здесь, в Москве, любая попытка приблизиться к ним будет слишком бросаться в глаза и отпугнет старушек… Да они, по словам Кронрода, почти и не выбираются за пределы своей «крепости». А вот там, в отеле «Адриатика»… Не собираются же дамы сидеть взаперти в своих номерах? |